Не самое приятное место для того, чтобы оказаться здесь в глухую полночь, но долгожданных ужасов Медлин не обнаружила. Ни мертвецов, ни скелетов, ни прикованных к стенам безумцев.
Она перевела дух, осторожно прошла в глубь зала. Анатоль нашел на стене место для своего факела и подошел к ней.
— Это и есть ваша потайная комната, милорд? — проговорила Медлин. — Я не вижу здесь ничего, что стоило бы прятать.
Она улыбнулась ему, всем сердцем желая, чтобы он улыбнулся в ответ, чтобы снова стал тем мужчиной, который смеялся вместе с ней и ласкал ее на вершине холма… но перед ней стоял незнакомец с жестким, осунувшимся лицом и блуждающим взглядом.
— Зачем ты меня сюда привел? — спросила она.
— Ты хотела узнать правду, Медлин, и сейчас ты ее узнаешь. Тебе пора познакомиться с остальными Сентледжами.
— Но я уже познакомилась.
— Только с теми, кто жив.
Медлин недоверчиво взглянула на него.
— Ты хочешь сказать, что в замке обитают духи?
Анатоль мрачно кивнул.
— Но я не верю… — начала Медлин и осеклась, поймав себя на том, что говорит шепотом, словно боясь разбудить дух какого-нибудь давно почившего рыцаря. — Я не верю в духов, — повторила она более твердо.
В это мгновение дверь в зал захлопнулась. Медлин вздрогнула, одним прыжком подскочила поближе к Анатолю. Совсем рядом раздался низкий бархатный смех, и по коже у нее побежали мурашки.
Она взглянула на Анатоля, но он явно не был настроен смеяться.
— Кто… Что это? — еле слышно шепнула Медлин.
— Он, — процедил Анатоль, указывая в тень позади себя.
Медлин посмотрела туда и ничего не увидела. Только потом она поняла, что Анатоль указывал на огромный, больше, чем в натуральную величину, портрет, висевший над очагом. Средневековый рыцарь в полном облачении.
Она ощутила неясное беспокойство, но упрямо покачала головой.
— Нет, должно быть, это просто ветер. Портрет не может смеяться.
— Ветер тоже, миледи.
Если он старается ее напугать, то у него неплохо получается. Впрочем, жесткий взгляд Анатоля смягчился, и теперь Медлин увидела в его глазах сожаление и глубокую печаль. Он ободряющим жестом обнял ее за талию.
Напугать ее? Нет, если бы это зависело от него, он сию минуту подхватил бы ее на руки и унес подальше от этого неспокойного места. Его самого мучил страх перед кем-то или перед чем-то.
Этот сильный, мужественный человек не побоялся бы в одиночку сразиться с любым врагом — от орды Мортмейнов до неприятельской армии. Но он был совершенно беспомощен перед всеми этими семейными небылицами и хаосом, царившим в его разуме. Всю жизнь они преследовали его, как фамильный адский дракон, опаляя пламенем невежества и суеверия.
Если кому-то и суждено победить этого дракона, то только ей, Медлин. Это решение придало ей изрядную храбрость.
Она ласково отвела непослушные пряди, падавшие на лицо Анатоля, и весело проговорила:
— Хорошо. Тогда представь меня духу твоего предка, который, судя по всему, находит меня довольно забавной.
Анатоль неохотно отошел в сторону, чтобы она могла видеть портрет целиком. Медлин удивилась, что не заметила его раньше. Картина подавляла собой весь зал, а краски на ней совсем не выцвели, казались такими же свежими и живыми, как изображенный на портрете рыцарь.
Черные, как смоль, волосы и бородка, смуглая гладкая кожа, ястребиный нос — все в нем безошибочно указывало на принадлежность к роду Сентледжей. Его внешность говорила о бьющей через край энергии, неутолимой жажде новых приключений и свершений. Одна рука рыцаря покоилась на толстой книге с непонятными символами на переплете, а вторая небрежно лежала на рукояти меча, украшенной кристаллом.
Медлин негромко ахнула.
— Этот меч! Это тот же самый меч, что…
— Что вы совсем недавно швырнули мне в лицо, миледи, — с горечью сказал Анатоль.
— Анатоль, я была очень расстроена. Мне очень жаль.
— Не стоит. К тому времени, как я тебе все расскажу, ты еще пожалеешь о том, что не проткнула им мое черное сентледжское сердце.
Эти слова встревожили Медлин, но она не знала, как его разуверить, и потому принялась снова разглядывать портрет.
Рыцарь, по-видимому, не отличался таким высоким ростом и крепким сложением, как ее муж, но в его внешности было несомненное величие. Медлин подумала, что самое примечательное в этом человеке — его глаза. Черные, блестящие, загадочные, чуть раскосые, они притягивали взгляд и манили.
— Кто это? — спросила она.
— Лорд Просперо Сентледж, — с видимым отвращением выговорил Анатоль.
Медлин стало ясно, что ее восхищение этой рыцарственной фигурой никак не радует Анатоля, но она ничего не могла с собой поделать.
— Он был великолепным мужчиной, — вздохнула она.
Анатоль ревниво положил руку ей на плечо.
— Кем он действительно был, миледи, так это гнусным колдуном.
— Анатоль… — протестующе начала она.
— Это правда. Все, что говорила Бесс Киннок — правда. Я действительно потомок колдуна. Вот он стоит перед тобой. Это его проклятая кровь течет в моих жилах и в жилах всех Сентледжей.
— В каждой семье есть своя черная овца.
— Овца! — фыркнул Анатоль. — Вот уж на кого он совсем не походил, так это на овечку. Никто не знает, откуда взялся этот дьявол. Должно быть, из самого ада. По преданию, он однажды ночью просто появился на берегу Корнуолла в блеске молний. Некоторые считают его потомком бедного крестоносца, который пал жертвой любовных чар ведьмы — испанки, цыганки или еще того хуже.
Порыв ледяного ветра пронесся по залу, до самых костей прохватив Медлин. Пламя факелов затрепетало, по портрету забегали тени, и глаза рыцаря грозно потемнели.
Медлин содрогнулась, придвинулась поближе к Анатолю. Конечно, все это игра воображения. Она снова повторила себе, что не верит в сверхъестественные явления… но если бы верила, то посоветовала бы Анатолю вести себя поумнее и не сердить того, кто изображен на портрете.
Возможно, та же мысль мелькнула и у Анатоля, потому что он сбавил тон.
— В любом случае важно не то, откуда он появился, а то, чем кончил. Его сожгли на костре за колдовство.
— Как множество других невинных людей.
— Это Просперо-то невинный? Он был великим мастером черной магии и преуспел во всех ее видах — алхимия, чары, заклинания, особенно любовные зелья.
В последнее Медлин было не так уж трудно поверить. Этот мужчина с его экзотической внешностью, чувственно изогнутыми губами и властным магнетическим взглядом должен был производить на женщин весьма сильное впечатление.
— Однажды он заколдовал самого короля, и тот подарил ему замок Ледж. После этого Мортмейны и. стали нашими заклятыми врагами, — продолжал Анатоль. — Весь Корнуолл вздохнул с облегчением, когда Просперо превратился в пепел.
— И никто его не оплакивал?
— Никто. Он умер в одиночестве. У него не было ни жены, ни законных наследников.
Неожиданно на Медлин нахлынула волна сочувствия. Может быть, ей не зря показалось, что она уловила следы глубокой печали и одиночества в удивительных глазах Просперо?
Ей пришлось напомнить себе, что перед ней всего лишь портрет давно умершего человека. Как бы ни была трагична судьба Просперо, предметом заботы Медлин должна быть судьба его потомка.
Анатоля. Ее мужа, который слишком долго жил в тени легенд о Просперо и поверил в то, что унаследовал нечистую кровь и странную темную силу.
Медлин нежно положила руку на грудь Анатоля и заговорила подчеркнуто спокойным тоном, словно урезонивала раскапризничавшегося ребенка:
— Анатоль, эта история о Просперо очень… интересна, но подумай сам: если Просперо, как ты говоришь, умер неженатым и не оставил после себя законных наследников, то откуда взялись все остальные Сентледжи? Как замок Ледж стал передаваться по наследству? В твоей истории концы с концами не сходятся.
Анатоль испустил тяжкий вздох:
— Медлин, если ты будешь искать логику в истории моего рода, мы просидим здесь всю ночь. А нам еще нужно повидаться с другими предками.