— Все, Синичка, успокаивайся! Сейчас согреем тебя, — меня усаживают в машину, обогрев включают на полную мощность, а в руки вручают горячий кофе.
— Ты где его взял? — пораженно смотрю на кружку с дымящейся жидкостью.
— Из термоса. Брал с собой, видишь, как пригодился, — Саша тепло улыбается, ему очень идет улыбка, она греет намного лучше печки.
— Спасибо! — вздыхаю я, делаю глоток, это так вкусно… Хоть я не люблю растворимый кофе. Но сейчас… он для меня особенный. И Саша, он смотрит так нежно, гладит большим пальцем щеку, убирает мокрые пряди волос, кажется, он меня сейчас поцелует…
И он целует, только не в губы — в висок. Хоть мне и кажется, что направление движения он поменял в последнюю секунду. И хорошо. Потому что целовалась я в Англии со своим парнем Фредом. И мне не нравилось совершенно. А секс не нравился еще больше. Не знаю, чем так восхищаются все, может я неправильная, но у меня осталось только чувство гадливости и воспоминания о боли от первого раза. Потом боли уже не было, но и удовольствия тоже. Были суетливые движения, омерзительные поцелуи и каждый раз я мечтала только о том, чтобы все это поскорее закончилось. Фред дураком не был, видел, что мне с ним не в кайф, наверное поэтому и нашел себе более горячую подружку. Мы расстались, чему я почти не расстроилась. Повторять сей дерьмовый опыт я больше не планирую. Да и вообще, согласилась я с ним на секс только потому, что хотела понять, может это и правда так здорово, что сносит крышу и ты перестаешь соображать? Думала, тогда смогу понять отца. Неужели ради этого можно предать семью? Стоит ли говорить, что я не только не нашла ответ, но и запуталась еще больше.
А вот сейчас, от нежных поглаживаний по спине, тяжелого мужского дыхания на шее, каких-то простых, теплых слов, внутри зарождается незнакомое ранее чувство. Оно горячее, требовательное, жаркое. Я бы хотела ощутить на губах эти горячие губы. Я поднимаю голову с Сашиной груди, ловлю его взгляд. Он пылает! И я пылаю вместе с ним. Уже не плачу, дыхание мое сбилось совсем по другой причине. Губы приоткрываются, я сама подаюсь вперед, обхватываю сильные плечи. Я хочу эти губы… Тянусь вперед, ловлю встречное движение. Мы встречаемся как раз посередине, жестко, напористо в первую секунду, а потом мужские губы вдруг становятся удивительно мягкими, вкусными, нежными. Боже! Что это? Поцелуй? Это он? Точно он? Тогда что было в Англии у меня с Фрэдом?
Эти обрывочные мысли стучат где-то на краю сознания, пока меня поглощают, как подтаявшее мороженое. Мне хорошо. Очень хорошо. Это ни капли не похоже на тот омерзительный обмен слюнями, который остался у меня с памяти. Мне так горячо внутри, что хочется прекратить немедленно это безобразие, но еще больше хочется остаться в этом моменте, чтобы не выбираться из теплых надежных объятий моего охранника.
Саша отрывается первым. Дышит тяжело мне в шею. Я не вижу его глаз, и это здорово напрягает. Я хочу понять, зачем он сделал так, что для него значит этот поцелуй. Сейчас туман от накативших чувств отступает, и я начинаю ощущать действительность. И она очень неправильная. Что я делаю? Целуюсь с охранником на заднем сидении машины рядом с кладбищем, где похоронена мама. Да я вообще без мозгов? Только хочу оттолкнуть Сашу, как он отстраняется сам. В глаза мне намеренно не смотрит. Откашливается.
— Нам пора. Прости. Тебе уже лучше?
— Более чем. — отвечаю охрипшим голосом. — Спасибо! Ты прав, нам пора. Здесь уже не далеко. Поехали.
Глава 5. Встреча
Всю оставшуюся дорогу я пылаю, как помидор. Никак не могу определиться, что же я чувствую по поводу того поцелуя. А вот Александр совершенно невозмутим. Уже через двадцать минут мы подъезжаем к знакомым зеленым воротам, а я все еще вибрирую внутри, как высоковольтный провод. Как бы не разреветься при виде тети. Она похожа на маму, хоть и старше ее почти на десять лет. Я не предупреждала, что приеду. Надеюсь, тетя будет рада видеть меня.
Вот она уже заметила нашу машину, выбегает на широкую террасу и несется ко мне по длинной дорожке, усыпанной с двух сторон садовыми цветами, раскрыв широко объятия и радостно улыбаясь. Мы с ней не виделись несколько лет, при последней встрече повздорили из-за отца, поэтому я немного переживаю, как она меня встретит. По ее лицу вижу, что никаких обид тетушка не помнит, а я тем более. Бросаюсь ей на шею, все же не могу сдержать слез. И тетя Женя тоже всхлипывает. Скорее зовет нас в дом, потому что дождь усиливается, перерастая в настоящий ливень.
— Заходите, заходите, мои дорогие! Что ж ты, Ясенька, не предупредила? Я бы пирог испекла!