Перо, казалось, горело и испускало нестерпимое сияние.
Тася ахнула и закрыла глаза, из которых неудержимым потоком потекли слезы.
– Что с вами, леди? – захлопотала вокруг девушки сети Лована. – вот присядьте, скорее присядьте.
Она пододвинула кресло, но Тася замотала головой, так и не открывая глаз:
– Нет, нет, нет…
Пожилая женщина, однако, усадила ее и девушка замерла, сидя прямо и боясь прикоснуться к спинке кресла.
– Это нервы, вот нервы все. Такая молоденькая, испереживалась, вот и… – сети Лована села рядом, и по-матерински обняла девушку.
Тася стала потихоньку успокаиваться, однако все так же сидела прямо, и дрожала всем телом.
Она сама не понимала, что с ней.
Наконец девушка успокоилась настолько, что смогла говорить. Она еще дрожала, но быстро взяла себя в руки.
– Не понимаю, что со мной. Я вообще-то не склонна к истерике, – повернувшись к пожилой женщине, проговорила Тася.
И это на самом деле было так. Обычно девушка так хорошо прятала свои эмоции, что они привычно забивались в самые дальние уголки души.
Нельзя, чтобы другие видели твои слабости. Это она прочно усвоила за то время, когда жила в интернате.
Ее нос распух, глаза покраснели. Но постепенно к ним возвращался обычный блеск.
– Вот, леди, возьмите платочек, – и та протянула Тасе нечто воздушное и узорчатое, обвязанное белым же кружевом.
Девушка с благодарностью приняла платок, который мгновенно превратился в жалкую мокрую тряпочку.
Она сжала его в кулаке и спросила:
– Где у вас ванная, я быстренько постираю.
– Что вы леди! Как можно! – и сети Лована мигом достала другой, точно такой же, только сухой и чистый.
– У нее производство, что ли? – подумала Тася с удивлением. Платочки были прямо один в один. А каждая мастерица вам скажет, что один в один не получится. Это девушка знала на собственном опыте. Она сама любила и умела плести кружева.
– Возьмите, прошу. А тот давайте сюда, – и она протянула руку.
Тасе было страшно неудобно. Она с младых лет привыкла к аккуратности, и уж такие вещи как носовые платки, стирала сама.
Девушка поднялась, и сказала со всей определенностью:
– Спасибо, но это я сделаю сама. Так где у вас ванная?.
Сети Лована посмотрела на нее с сомнением и определенной долей уважения. Ну не привыкла она к тому, что леди сами стирают свои носовые платки.
– Простите, леди. Какая я бестолковая! Вам ведь привести себя в порядок нужно! Минуту, идемте со мной. – сказала она покаянно, сообразив, что это скорее всего и было основной причиной странного со стороны леди желания.
Им пришлось выйти из комнаты и пройти в конец коридора, где и обнаружилась ванная.
Оставив там девушку, сети Лована вернулась к себе.
Она внимательно осмотрела комнату, пытаясь понять, что могло вызвать у иномирной гостьи такую реакцию.
Ничего необычного она, конечно, не обнаружила. Обычная комната. Стол да два кресла.
Пожав пухлыми плечами, сети Лована стала накрывать на стол.
Тася умылась холодной водой, постирала платочек, и так и не нашла чего-то, подобного сушилке.
– Не зря эта дама меня отговаривала от стирки, не зря, – решив, в чем было дело, подумала девушка. Тогда она хорошо его выжала, и, аккуратно сложив, взяла в руки и понесла отдавать владелице.
В комнату Тася входила с оглядкой. Ей очень не хотелось вновь ощутить жуткие переживания, поднявшиеся из глубины души.
Огонь.
Она видела огонь, зло полыхающий алым пламенем и с жадностью пожирающий старые бревна и покосившиеся резные наличники открытых в немом крике окон бабулиного дома.
Откуда?
Почему эта страшная картина, которая уже почти перестала преследовать ее во сне, сейчас встала перед глазами?
Тася зажмурилась.
– Врешь, не возьмешь! – сказала она шепотом неизвестно кому.
Потом открыла глаза, выпрямилась и вошла в комнату.
Кивали Сияющий, к своему удивлению, действительно заснул. Сказалась беспокойная ночь, в которой он как наяву видел окутанную ярким пламенем жену.
Конечно, за время, прошедшее после трагедии, лорд более-менее научился справляться с этими видениями.
Иначе жить попросту стало бы невозможно. К сожалению, такие вещи случались с магами Огня. Опасно быть магом, да.
Кивали проспал в общей сложности полтора часа, и вдруг резко открыл глаза.
Ему ничего не снилось.
Ровным счетом ничего.
Но сердце тревожно билось, стучало как сумасшедшее.
Что-то явно было не так.
Лорд сел, отбросил покрывало. Его обнаженная мускулистая грудь, покрытая светлыми волосками, тяжело вздымалась.