11
То, что прошлой ночью было сметено волной страсти, вернулось солнечным утром. Джесси сидела на балконе, отрешенно помешивая ложечкой йогурт. Она чувствовала опустошение, пришедшее с первыми лучами солнца.
Что может быть хуже, чем разочаровать любимого? А получилось именно так. Диллон, конечно, мог сказать, что все понимает, что это не имеет никакого значения. Но его действия говорили об обратном. Он хотел ребенка, а человек с его характером без боя не сдается. Эта ночь — только начало. Для него недостаточно просто быть вместе, и когда-нибудь настанет тот страшный день, о котором она даже боялась думать.
Дверь позади нее открылась, и появился Диллон. Он был в халате и энергично вытирал полотенцем мокрую голову.
— Что у нас на завтрак? — Он наклонился и с чувством поцеловал ее в губы. — М-м. Опять йогурт?
— Конечно, я могла бы попробовать что-нибудь испечь, но ты помнишь, что из этого получилось в прошлый раз.
От воспоминания Диллона передернуло.
— А как насчет кукурузных хлопьев?
Несмотря на свое мрачное настроение, Джесси рассмеялась.
— К ним у нас даже найдется немного апельсинового сока.
Он снова ее поцеловал. Этот долгий поцелуй значил гораздо больше, чем простое утреннее приветствие.
— Мне очень не хочется сегодня уезжать, — проговорил он, оторвавшись от ее губ и беря за руку. — Мне о многом нужно поговорить с тобой, о чем мы еще никогда не разговаривали.
Джесси едва не вскочила, пытаясь его остановить.
— Ты опоздаешь. Я приготовлю завтрак, а ты пока одевайся.
— Хорошо. — Он неохотно выпустил ее руку. — Но кое о чем нам надо поговорить сейчас, до моего ухода. Я отдал помощнику ключи от своей квартиры. Он соберет мои вещи, а затем заедет за мной в контору, чтобы отвезти в аэропорт.
Оставив Диллона в спальне, Джесси вышла на кухню и облегченно вздохнула. Она все еще не могла собраться с духом, чтобы бросить человека, который так много для нее значил. И ей очень не хотелось, чтобы он сделал это прощание еще тяжелее.
Однажды он уже сказал, что любит ее, и если он снова это повторит, то у нее не хватит сил расстаться. Они могут остаться вместе, если только решат ничего не менять, не давать друг другу никаких обещаний, если оставят все, как есть.
— Джесси! — видимо, уже не в первый раз повторил Диллон. — Дорогая! — Она вздрогнула от неожиданности и повернулась к нему. — О чем ты думаешь?
— О, ты уже оделся. — Она достала апельсиновый сок и молоко. — Через минуту завтрак будет готов.
Он подошел к ней и, взяв пакеты, поставил их на стол.
— Я перехвачу что-нибудь по дороге. Из-за чего ты так расстроилась?
— Может, ты и прав. Нам и правда нужно поговорить. — Неожиданно в ее глазах появились слезы. — Диллон, я все понимаю. Я не идеал, но во мне есть много хорошего, и я многое могу дать другому.
— Я знаю.
— В этом я не уверена. Тем более не уверена, что ты будешь со мной по-настоящему счастлив. — Диллон подался к ней, но Джесси его отстранила. — Дай мне закончить! Каждый раз, как только у нас возникают проблемы, ты меня хватаешь и начинаешь целовать, после чего нас больше ничего не интересует. Но проблемы остаются, поскольку мы даже не пытаемся их решить. — Пораженный, Диллон остался на месте.
— Какие проблемы?
— Я не могу иметь детей. И со временем это не изменится.
— Я сказал, что с этим все в порядке.
— И сразу попытался сделать меня беременной, — закричала Джесси. В ее голосе была злость и боль, мучившие ее всю ночь. — Ты думаешь, мне не хочется быть той женщиной, которая тебе нужна?! Но я не могу! Ты можешь пытаться изменить весь мир, Диллон, но я не хочу быть одним из твоих проектов. Принимай меня такой, какая я есть, или пошли ко всем чертям!
— Джесси! — Он был поражен и шагнул вперед, протянув к ней руки. Она снова отстранилась.
— Не прикасайся ко мне! — Повинуясь, он остался на месте.
— Со временем все утрясется, — спокойно сказал он, но было видно, чего стоит это спокойствие.
— Не знаю.
— Я всегда тобой восхищался. Ты единственная женщина, с которой мне приходится ругаться, чтобы не дать ей уйти. Как правило, бывало наоборот.
— Может, даже хорошо, что ты ненадолго уезжаешь. Нам надо немного отдохнуть друг от друга и все спокойно обдумать.
— Джесси! — Он протянул к ней руки, но не двинулся с места. — Ах, Джесси, как мы могли до этого дойти?!
— Не знаю.
Пытаясь найти компромисс, он спросил:
— Если я уеду и даже не буду тебе звонить до конца недели, ты приедешь в пятницу в хижину?
Не желая соглашаться сразу, она тянула время.