— Тери?..
Стефани была настолько поглощена мыслями о Гейбе, что просто не заметила человека, шедшего ей навстречу.
— Доброе утро, Мак…
Управляющий открыл ей ворота конюшни.
— Что ты здесь делаешь в такую рань?.. Я ведь предупредил, что тебе вовсе не стоит сегодня спешить на работу.
— Я помню. Просто мне захотелось с утра покататься верхом. Я хочу проверить, как поживает один из новорожденных телят.
В глазах Мака заиграли озорные огоньки.
— Ты имеешь в виду Счастливчика?..
Очевидно, он и Гейб уже все обсудили.
— Я вижу, между вами нет секретов.
— Почти нет, — последовал загадочный ответ. — Я сам направляюсь в ту сторону. Ты позволишь мне составить тебе компанию?
Стефани пообещала Гейбу, что никогда не будет флиртовать с Маком, но сейчас слегка испугалась.
Если она не слишком вежливо обойдется с управляющим, то обидит его. А этого ей хотелось меньше всего.
— Я не против.
— Отлично.
Пока он седлал другую лошадь, Стефани выгуливала свою кобылу в загоне. За это время Мак успел надавать распоряжений полдюжине рабочих, которые один за другим появлялись на конюшне.
Двое из них тут же ускакали.
Более уверенно, чем всегда, державшаяся в седле, Стефани пустила кобылу быстрым шагом. Она была слегка озабочена: нужно было поскорее уехать от ранчо. Мак скакал рядом с ней. Наконец он спросил ее, куда она так гонит лошадь.
— Меня тревожат эти облака. Они движутся прямо на нас. Мне бы хотелось доскакать до луга прежде, чем хлынет ливень.
Он поднял голову и посмотрел на небо.
— Возможно, дождь и будет, но очень не скоро.
Мы еще успеем прекрасно провести время. Пускай лошади скачут, куда хотят.
Стефани пустила Молли галопом. Это было очень весело: лететь над землей вместе с ветром, резко свистевшим в ушах.
Мак подождал, пока она совершит большой круг в излучине реки, где она уже однажды побывала с Гейбом. Стадо паслось в некотором отдалении. Наконец, подъехав к управляющему, Стефани радостно улыбнулась.
— Здесь просто чудесно. Ты так лихо управляешься с лошадью. Ты напомнил мне ковбоя с картины Чарли Рассела. Но я догадываюсь, что ты не здешний и научился всему этому где-то в другом месте.
Его глаза вспыхнули.
— Ты великолепна, Тери.
— Мистер Уэйнрайт, вероятно, доплачивает тебе за то, что ты говоришь мне комплименты.
Как это ни странно, но Мак вдруг успокоился.
— Ну вот, здесь мы и остановимся. Я пока подлатаю кое-где ограду, а потом приеду проведать, все ли у тебя в порядке.
— Спасибо, но я уверена, что со мной ничего не случится.
Он помахал на прощанье и поехал к лесу. Стефани провожала его глазами, пока он наконец не скрылся из виду, затем поскакала к коровам. Одна, без Гейба, она еще никогда не чувствовала себя столь храброй.
Ей вдруг показалось, что животные чем-то встревожены. Возможно, так они реагировали на изменение погоды.
Решив не заезжать внутрь стада, она еще раз объехала вокруг него. Стефани насчитала пятьдесят коров с новорожденными телятами. С этого расстояния ей никак не удавалось разглядеть, где же пасется Счастливчик, и она решила ехать дальше.
Только после трех гудков Гейб услышал, как на том конце провода сняли трубку.
— Да?
В голосе его отца прозвучало недовольство, словно его разбудили. Но Гейб услышал в нем совсем другой оттенок: отец явно боялся услышать неприятную новость. Паранойя неотступно сопровождала профессиональных политиков даже в постели.
— Привет, папа…
Последовало продолжительное молчание.
— Слава Господу!..
Почти одновременно Гейб услышал радостные восклицания своей матери.
— Сынок, какое счастье! Я так хочу тебя видеть.
— Прекрати, дорогая. Я знаю, что Стефани никогда бы его не бросила… Но я ждал, что она привезет тебя домой в этот уик-энд или чуть позднее!..
Гейб тяжело опустился на стул. Его явно озадачили слова отца.
— Как обычно, это звучит так, будто ты знаешь о делах моей жены больше, чем я сам…
— Подожди, будем говорить откровенно. Стефани нам во всем призналась, и мы здесь немного успокоились. Но ты никогда не умел долго хранить секреты, так что лучше тебе вернуться домой. Мама и я готовы забыть о глупостях, которые ты наделал.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что Стефани вам во всем призналась?
— Не смей говорить со мной таким тоном! Ты не имеешь права сердиться на кого-либо из нас. Ты вообще не имеешь на это права после всего того, что натворил. И со Стефани ты поступил просто отвратительно.
Побледнев, Гейб резко сказал:
— А почему отец Стефани можешь позволить себе делать все, что ему вздумается?!