— Только не говори об этом отцу Федерику, — серьезно сказала я. — Ты меня, поняла, Анна? Скажи, что тебе книга тебе очень понравилась и попроси еще что-нибудь почитать.
— Я знаю, как вести себя со священником! — неожиданно резко бросила она, но тут же опомнилась — простите, миледи, мне не следовало на вас кричать.
— Все в порядке, — я хоть и была удивлена, но не думала обижаться. — Просто переживаю за тебя. Как умная девочка ты наверняка знаешь, что не стоит показывать свой ум перед мужчинами. Особенно, если они служители церкви.
Взгляд Анны потеплел. Она вдруг улыбнулась и, утащив себе на тарелку кусок пирога, хитро посмотрела на меня.
— Поэтому вы всегда так разговариваете с отцом Федериком? Вы ему нравитесь, потому что он считает вас глупой, — добавила она и хихикнула.
— Вот пусть и дальше так считает, — подмигнула я. — Пускай считает нас дурочками. Но мы-то с тобой знаем, кто на самом деле дурак.
Местный настоятель не понравился мне с самого первого дня. Его предшественник тот, что обвенчал нас с Ричардом, умер во сне спустя два дня, и уже к следующему вечеру приехал новый. Престарелый отец Уиллем, добрый и начисто лишенный фанатизма, так или иначе, собирался уходить, чтобы провести оставшееся время в тишине и покое, так что епархия отправила к нам Федерика, как только получила письмо.
— Вы хорошая, миледи, — неожиданно сказала Анна. — Наверное, моя мама была такой же.
— Ты совсем ее не помнишь? — осторожно спросила я.
Девочка покачала головой:
— Нет. Она умерла, когда мне было два года. А отец почти никогда не говорит о ней.
Мне стало жаль Анну, а еще я опять увидела в ней себя — моя мать умерла от лихорадки, когда мне не исполнилось и года, а через несколько лет не вернулся с войны и отец. Что с ним случилось, и какая смерть настигла его, мы с Эбигейл так и не узнали.
— Очень больно терять тех, кого любишь, — сказала я, прижимая ее к себе, и Анна неожиданно обняла меня в ответ. — Но жизнь продолжается, и, знаешь, — я посмотрела на нее, — это не такая уж и плохая штука. И, кстати, не хочешь завтра наведаться к Хоттонам? Все лучше, чем слушать скучные проповеди отца Федерика.
Анна посмотрела на меня и засмеялась.
ГЛАВА 10
Ричард сдержал обещание, и на следующий день, после завтрака, лично показал мне подвал. Он охватывал весь дом, и в отличие от чердака, не был захламлен. Парочка старых, шкафов и столов, несколько испорченных молью гобеленов и больше ничего. Лестницы, как и предупреждал Ричард, прогнили, и ступеньки угрожающе скрипели, стоило только опустить на них ногу.
— Теперь ты понимаешь, почему лучше не соваться сюда? — спросил он, глядя в потолок, с которого капала вода.
Где-то между стен послышалась возня, и я брезгливо поежилась. С наступлением холодов нам пришлось отражать нашествие крыс, лезущих в дом в поисках пищи и тепла.
— Следующим летом хочу заняться всем этим. Давно пора привести его в порядок. Но материалы для строительства стоят немало.
Он поднял голову и указал на разбухшие от воды деревянные балки. Некоторые из них еще худо-бедно могли прослужить пару лет, но большая часть нуждалась в срочной замене.
— Древесину можно выписать из соседнего графства, она качественнее, и даже с доставкой сюда это выйдет в меньшую сумму, — сказала я, не без довольства замечая, как меняется выражения его лица.
Ричард удивленно посмотрел на меня. Наверняка не ожидал, что я разбираюсь в таких вопросах, и уж тем более, буду давать ему советы.
— Не знал, что ты в этом смыслишь, — в его голосе, тем не менее, прозвучало уважение.
Откровенно говоря, в строительстве я не разбиралась, но помнила, как мать Хелиота заказывала дерево для ремонта дома, а экономить деньги без ущерба качеству несостоявшаяся свекровь умела. Правда, Ричарду об этом знать необязательно.
— Немного, — я улыбнулась.
Если поначалу перспектива управления замком нагоняла на меня страх, то теперь я с каждым днем все больше входила во вкус. И пусть мне предстояло научиться еще очень многому, сам процесс доставлял удовольствие — я понимала, что привязываюсь к Фитфилд-Холлу, а ведь совсем недавно он казался мне чужим и холодным.
Тут, в глубине коридора вновь послышалась скомканная возня и, не желая наступить на шальную крысу, я предложила Ричарду вернуться наверх.
Этим же днем мы поехали к Хоттонам. В Аране светские визиты чаще утомляли меня, чем приносили удовольствие, но, оказавшись вдали от света, я с удивлением обнаружила, что скучаю по ним. К тому же мы с Магдален неплохо поладили, она казалась мне умной и приятной собеседницей. Слегка простоватой, что при дворе вызвало бы насмешки, но доброй и отзывчивой.
В королевском дворце все прикрывались масками, стремились «казаться», нежели «быть», и, следуя правилам выживания, я так же пряталась за тщательно созданным образом. Никто не знал меня настоящую, ровно, как я и не знала истинных лиц окружающих. У меня не было подруг, и я никому не рассказывала о том, что думаю и чувствую, но в глубине души хотела иметь настоящего друга. Увы, при дворе мечта была обречена оставаться несбыточной.
Имение Хоттонов находилось в тридцати милях от Фитфилд-Холла, и по заснеженным дорогам это занимало около четырех часов пути. Ехать решено было в экипаже — тракт частично пролегал через пустоши, и на открытой местности нас продуло бы насквозь, будь мы верхом.
Картина, открывавшаяся из окна кареты выглядела унылой — выпавший прошлой ночью снег растаял к вечеру того же дня, а наутро его сменил зябкий дождь. Было холодно, дул ветер, и даже утепленные стены экипажа почти не спасали. Анна с ногами забралась на скамью, покрепче закуталась в накидку и прижалась поближе к Брайди, с которой неплохо поладила. Мы ехали уже порядка трех часов, и подогретое вино со специями, которое нам дала с собой Маргарет, подходило к концу.
— Летом тебе здесь понравится больше, — сказал Ричард, очевидно, прочитав мои мысли.
Он был так сильно привязан к здешним местам, это чувствовалось в его голосе и отражалось в глазах. Я смотрела на него, пытаясь вообразить его в другой обстановке, но не могла. Ричард был северянином от ногтей до кончиков волос — суровый и диковатый, как природа вокруг, но обладающий притягательностью — мрачноватой, но по-своему красивой. Север был в его крови. Уже тогда я понимала, что коль скоро судьба занесла меня в эти земли, мне придется стать северянкой.
Столичная жизнь осталась позади, и нужно смириться, что возврата к прошлому нет. Я не ощущала себя несчастной, во всяком случае пока, но, глядя вокруг, сознавала, что была здесь чужой. Маргарет относилась ко мне с теплотой, Ричард был добр, и даже упрямая Анна, кажется, смирилась, но вместе с тем они не доверяли мне. Ровно как и я сама не знала, могу ли довериться кому-то из них.
В имение мы приехали уже затемно. Хоттон-Мэнор стоял посреди пустоши, и на фоне стремительно чернеющего неба смотрелся внушительно. Внушительно — именно это слово как нельзя лучше описывало все, что находилось в этих краях. Давным-давно, когда я была еще ребенком, отец часто рассказывал мне о Севере, в том числе и о местных замках — грубо построенных и воинственных, но не лишенных очарования.
Хоттон-Мэнор уступал размерами Фитфилд-Холлу, но укреплен был получше, и на въезде нас встретили крепостные стены и ворота с подъемной решеткой.
Как рассказал мне Ричард, здесь также частенько случались набеги тернадцев.
— Не бойся, теперь они ведут себя поспокойнее, — улыбнулся Ричард, — да и не так уж страшны, как их малюют.
— Мистер Гилбард однажды гостил у нас с родичами из своего клана, — с сияющими от восторга глазами поведала Анна. — А его жена, леди Нормэнна лучше любого солдата обращается с секирой. Она и меня обещала научить, когда подрасту. Ах, как бы хотела я быть тернадкой! Они сами выбирают себе мужей или могут вообще не выходить замуж.
— Довольно, Анна, — резко одернул Ричард. — Ты не тернадка, и не леди Нормэнна.