— Добро пожаловать, Лизавет, — затылком Лиза ощутила ледяное дыхание. Но голос его. Сексуальный голос. Однако морозная свежесть скорее бодрит, нежели будоражит.
— Это ты? — а оборачиваться побоялась.
— Я.
— Скажи сразу, меня сожрут те жуткие уродцы? — указала на дверь.
— Нет, не сожрут. А вот я, — его ладони легли на плечи, спустились к спине.
— Ты сожрешь? — и даже икнула от ужаса.
— Нет же… — снова недовольные нотки в голосе. Руки меж тем обхватили за талию.
— Слушай, — зашептала, — если ты не перестанешь дышать в затылок, у меня что-нибудь воспалится. Гайморит уже был год назад, мне хватило.
И ледяное дыхание сменилось горячим. Руки тоже нагрелись.
— Так лучше? — произнес у самого уха.
— Лучше.
— А чем от тебя так вкусно пахнет? — прильнул губами к шее. У него что, борода?
— Мишкой на Севере, — и глаза прикрыла. Да что ж так хорошо-то? А ведь даже не видела его, вдруг лицом недалеко ушел от тех кровожадных гаденышей? Фю…
Губы мужчины уже хозяйничали вовсю, касаясь плеч, лопаток. Вот и бретельки майки слетели вниз. Незнакомец потянулся к груди. Так, а вот это уже наглость! И Лиза со всей силы треснула по наглым пальцам.
— Ты что творишь? — вскочила с кровати и развернулась.
Ох, ёлочки зеленые… Напротив сидел он. Черные короткие волосы, греческий профиль, не борода, но щетина, темно-синие глаза, а торс, упасть не встать. И руки! Боже, какие руки! Какая дорожка от пупка! Это еще хорошо, что сидит в штанах. Ага, на груди татуировка имеется. И что там? Лиза присмотрелась внимательно. Хлопушка новогодняя? Вот это да! Не Полинезия, не черепа с драконами, а хлопушка? М-да… Но ладно, может здесь это признак брутальности.
— Ты кто? — вернула бретельки на место, поправила атласные штаны.
— Генри, — и прилег на бок, подпер рукой голову. — Я хозяин этого чудесного дворца, — блеснул синими очами. — А теперь еще и твой хозяин, моя милая Лизавет.
— Чей-чей хозяин? — и вмиг незнакомец перестал казаться таким уж распрекрасным.
— Твой.
Генри слез с кровати, подошел к девушке, схватил за талию и резко прижал к себе, так резко, да так крепко, что Лиза выдохнула весь углекислый газ из легких.
— Нет, нет, нет, — начала выкручиваться из его рук, но разве выкрутишься? — Я всего лишь пейзаж нарисовала, а не контракт с Дьяволом подписала. Отпустите меня, Генри. И я никому ничего не расскажу.
— Само собой не расскажешь, сладкая, — снова припал к шее.
— Да хватит уже меня лапать, — и зажмурилась.
Вдруг нахал возьми и ущипни ее, правда, на сей раз за руку. Лиза распахнула глаза, но, увы и ах, ничего не изменилось.
— Вот видишь, — прошептал в губы, — это не сон. Отныне это твоя реальность, — засим последовал поцелуй.
— Генри, — произнесла с придыханием.
— М-м? — накрыл ладонями бедра.
И последовал удар в пах. Довольно мощный для такой хрупкой девушки. Подлец тотчас согнулся, а Лиза дала деру. Уж лучше пусть лепреконы жрут.
К счастью в коридоре мелких людоедов не наблюдалось, тогда девушка спустилась обратно на первый этаж. Должна же где-то быть дверь? Вот и гигантская зала с сухой елкой. Да здесь можно неделями блуждать в поисках выхода! Неожиданно перед Лизой, словно по волшебству возникла мерцающая синяя сфера, из недр коей сыпался снег. Но сфера преобразилась, обратившись синей птичкой с длинным хвостиком.
— Ты ведь прилетела, чтобы меня спасти? — обрадовалась пленница.
А птичка махнула хвостиком и полетела куда-то в темноту коридора. Конечно же, Лиза побежала за ней. И действительно, пернатое создание вывело ее к дверям. Огромным высоченным. Однако в одной из гигантских створ была дверь поменьше, девушка ее толкнула и та отворилась. Бедняжка выпорхнула на улицу и на мгновение замерла. Снег…. везде снег… перед замком была небольшая вымощенная камнем площадь, а дальше белая мгла. Со страху или нет, но Лиза не ощутила такого уж мороза, к тому же птица продолжала лететь вперед.
— Спасибо, — понеслась за ней дальше. — Спасибо тебе славная пташка.
В этот момент из своей комнаты на третьем этаже за беглянкой наблюдал хозяин замка, а рядом с ним на подоконнике стоял старый лепрекон. Да и сам хозяин сейчас выглядел совсем иначе.
— Что же вы стоите, Ваше Злейшество? Сгинет же, — заскрипел противным голоском.