Сквозь поволоку в глазах я вижу, как он подтягивается на руках и устраивается между моих ног. Головка скользит по складочкам вверх-вниз, чуть раздвигая их.
— Тимур, — в моем голосе уже слышна мольба.
— Подожди. Я сейчас сгоняю за вибратором. Ты же говорила он лучше.
— Что? — я луплю его по предплечью. — Если ты сейчас же войдешь в меня, я тебя убью! Или хуже! Брошу у алтаря!
Нашел время, когда припомнить.
— Повинуюсь, — смеется Крамер и нежно целует меня в губы.
Его нежности хватает на три секунды, а потом его язык вторгается мне в рот, а внизу Тимур один резким толчком насаживает меня на член.
С этого момента я больше не принадлежу себе. Мы одно целое.
Я все растворяюсь в его персональном ритме: три коротких толчка, один длинный. Это азбука морзе, понятная моему телу, отвечающему Тимуру пульсацией киски. И когда я с нескромным криком взлетаю на вершину, Крамер не останавливается.
— Детка, ты раскаялась недостаточно.
Крамер обрезанный, вспоминаю я. У меня впереди долгая сладкая ночь.
Глава 23
Раз за разом, все ускоряясь, Тимур погружается в мою сжавшуюся пещерку. И чуть погодя сквозь тающую негу что-то внутри меня снова начинает откликаться будто электрическими микро разрядами там, где Крамер укрепляет свои позиции. Когда он толкается в меня, за буравящей головкой словно тянется след из лопающихся пузырьков шампанского, заставляя меня подрагивать и покрываться мурашками.
Тимур совершенно точно знает, что делает.
О, из него и впрямь вышел бы толковый секретарь.
Толковый и беспощадный.
— Тимур, — срывается с моих губ его имя, когда он начинает в такт толчкам посасывать напряженные вершинки, и в моем теле словно активируется треугольник из огненных нитей, завязанных в узел, жгущий меня внизу живота.
Эти нити натягиваются все сильнее, дыхание перехватывает, это уже не томление, это жажда. А тело, недавно получившее разрядку, не спешит освободиться еще раз, а только продолжает жажду усиливать.
Оторвавшись от моей груди, Крамер приподнимается на руках и, оставаясь во мне, любуется делом рук своих.
— Тимур, — жалобно поскуливаю я, потому что он остановился.
— Линда, — он выскальзывает из меня на пару сантиметров и снова возвращается легким дразнящим намеком. — Скажи мне, ты осознала, что зря сбегала раз за разом?
И еще один легкий толчок, бесящий своей сдержанностью.
— Тимур! — уже требую я, сама двигая бедра ему навстречу.
Выдержка дается Крамеру не так легко, взгляд напряжен, скулы побелили, вены на руках вздулись, а на широкой груди блестит несколько капелек пота.
Осознание того, что я причина того, что ему сложно остановиться, срывает крышу. Мне даже хочется слизнуть эти капельки.
Не добившись от меня желаемого ответа, Крамер подходит к делу творчески, и я сразу верю его словам, что он не привык отступать.
— Зайдем с другой стороны. Как ты хочешь, Линда? — он просовывает руку между нашими телами и потирает клитор, продолжая легкие движения в моей дырочке. — Так, да?
— Да, — всхлипываю я, потому что от этой ласки я вся сжимаю вокруг его члена.
— И так? — он надавливает на пульсирую горошину и немного оттягивает ее. Тимур не останавливается и скользит во мне с небольшой амплитудой, пробуждая во мне что-то животное. Мне этого мало! Я хочу сильнее, глубже, жестче!
— Да!
— Ты раскаиваешься, Линда? — словно почувствовав меня, он выходит из меня на всю длину и вгоняет член назад, продолжая терзать пальцами влажную плоть. — Ты ведь больше не будешь мне отказывать, правда?
— Да-да!
Пожалуйста, дай мне этого еще! Я сейчас готова пообещать, что угодно, лишь бы он перестал дразнить, и наконец утолил разбуженный голод.
— Хорошая девочка, — целуя, хвалит меня Крамер. — Я всегда знал, что ты — умница. А что положено хорошим девочкам?
— Надеюсь, толстый член, жесткий секс и сказочный оргазм, — бормочу я, пытаясь собрать мысли в кучу, но это не так-то просто, когда все ощущения сконцентрированы в максимально далекой от мозга области.
Тимур со смешком выходит из меня под мое недовольное хмыканье и перекатывает меня на живот.
— Почти. Хорошие девочки получают плохих мальчиков, — с этими словами он заставляет меня согнуть широко раздвинутые ноги в коленях и сильно прогнуть спину, грудью прижимаясь к постели.
Крамер гладит оттопыренную попку, медленно проводит пальцем по влажным приоткрывшимся губкам, и я дрожу в нетерпении.
О, я буду очень хорошей девочкой, решаю я, когда в меня наконец снова проталкивается головка. В этой позе я чувствую ее по-другому: она ощущается сильнее и задевается какое-то очень чувствительно местечко, от чего я не выдерживаю, и начинаю вертеть попкой, за что получаю легкий шлепок.