К вечеру стало немного легче: поясница и живот, замотанные тёплым шарфом, болели по-прежнему, зато дурнота немного отступила, и Катя осмелилась на вылазку за чаем – от дивана до плиты и обратно. Тут-то и заявился Дракон, да не один, а с двумя коллегами-учёными. Увидев Катю – с немытой головой, опухшую и укутанную с головы до ног, они поспешили откланяться, зато Дракон пришёл в неописуемую ярость. Он её, видите ли, предупреждал, что они придут, и она согласилась! Катя могла допустить, что он что-то такое упоминал, и даже признавала, что кивнула головой, думая о том, как бы не сползти по стене от головокружения и тошноты, но тут Дракон перегнул палку. По его словам, она, якобы, утром чувствовала себя прекрасно, и устроила представление только, чтобы ему насолить!
А потом началось: Дракон приходил вечерами и твердил, что звонил ей в обед и просил что-то сделать. Катя показывала ему список входящих, но он утверждал, что они говорили по домашнему телефону.
Он рассказывал друзьям и знакомым небылицы про её семью, а потом утверждал, что этими историями она сама с ним когда-то поделилась. Она стала всерьёз опасаться, что у мужа развивается преждевременная старческая деменция.
После рождения Танюшки «розыгрыши», как называла их Катя, прекратились, и она вздохнула с облегчением.
Однажды, придя домой после занятий, Катя решила сварить гречневую кашу, но оказалось, что крупа закончилась. Она была уверена, что несколько дней назад покупала пачку, но в банке не осталось ни крупинки. Катя полезла за пшеном, но и его тоже не оказалось. Открывая банки одну за другой, она чувствовала, как по спине бегут мурашки: исчезли сахар, соль, мука, макароны. Она готова была поклясться, что всё было ещё утром, но теперь… Она сходит с ума?
Дракону Катя, разумеется, ничего не сказала. Когда они сели ужинать картофельным пюре, он странно посмотрел на неё. У Кати внутри все переворачивалось от ужаса: она сходит с ума, она всё забывает, она…
–
Катюша, все в порядке? – спросил он. – Кажется, ты меня разлюбила, пюре совсем не солёное…
Похолодевшей рукой она протянула ему солонку, в которой на дне оставалось немного слипшихся кристалликов. Дракон недовольно скривился.
После ужина Катя взялась за уборку: работа по дому всегда успокаивала и настраивала на нужный лад. Она вымыла пол и, собираясь вылить грязную воду в унитаз, приподняла сиденье, чтобы не забрызгать. Под ободком унитаза она увидела прилипшие зёрнышки. Катя наклонилась, чтобы рассмотреть их. Крупинки гречки. Объяснение всему этому могло быть только одно – муж нарочно высыпал крупу в унитаз. Чтобы подшутить над ней? Наверное. в глубине души она знала ответ: Дракон начисто лишён чувства юмора, он просто хотел свести жену с ума.
Некстати вспомнились родные уральские реки: красавица-Кама, тёплая, как парное молоко, Сылва, угрюмая и мощная великанша Чусовая – так далеко, будто и не с ней вовсе.
–
Сударыня…
Слово царапнуло сознание, как сухая ветка, но Катя только криво усмехнулась. Перед глазами плясали волны, по прихоти игры света делаясь то бутылочно-зелёными, то кобальтово-синими. Легче. Когда холодная вода вольётся в лёгкие вместо жаркого воздуха, сразу станет легче…
–
Гражданка…
Тяжело, словно таща из болота облипшие грязью сапоги, Катя выдернула себя из вязких трущоб подсознания и обернулась на голос. У парапета стоял пьяница – из тех, кто проводит с удочкой целые дни, а вечером уходит с пустым ведром. На опухшем лице сияли глаза – совершенно трезвые и бесконечно мудрые. В их иконописной глубине пряталось понимание: всё знал и не осуждал, а жалел.
«Лишив дочь матери, ты ей не поможешь. Ты отдашь её прямиком в лапы злу – сама. Это не пугает тебя? Разве это не страшнее того, что ты намереваешься сделать? Там, в глубине нет отрады и упокоения. Там вечные муки и могильный холод, терзания и пустота. Ты хочешь сдаться? После всего того, что ты пережила?»
Он молчал, его губы не шевелились, но Катя слышала голос так отчетливо, словно он звучал в её голове, заглушая истеричные драконьи вопли. А может, так оно и было?
37
Чары рухнули. Зыбкая синева уже не манила – пугала. Неужели она, Катя, думала мгновение назад о том самом?