— Покажи моей сестре свою магию! — велел он.
Жрец, с повязанной шкурой леопарда на спине, низко поклонился, а затем, покрутив свой посох, начал молиться и возносить хвалу богам.
Я уже хотела было зевнуть, убаюканная его мелодичными песнопениями, как жрец выпрямился, сурово сдвинул брови и ударил посохом прямо об дощатую палубу.
— О великий Атон! Даруй мне дары свои, дабы открыть ослепшие глаза достопочтеннейшей Хетепхерес!
Я была удивлена, ошарашена, сбита с толку! В том месте, где коснулся посох жреца палубы образовывались небольшие завихрения воздуха, колечки дыма… А сам жрец парил над нашим маленьким кораблем прямо в воздухе, окутанный золотым и синим сиянием, да таким сильным, что слепило глаза!
— Не может быть! — прошептала я, щурясь от яркого света.
— Надеюсь, теперь Хетепхерес понимает, что мир, откуда она ушла, был жалок и немощен? Теперь Хетепхерес знает, какую благодать обрела?
Слова Фараона вернули меня с небес на землю. Зарвавшаяся мумия! Труп!
Я хмыкнула и демонстративно отвернулась, делая вид, что рассматриваю высившийся за дамбой Менеса город. Неужели это и есть Мемфис, нынешний Каир?
Фараон лишь расхохотался. Я выдохнула с облегчением, подозревая, что с моей манерой поведения жить мне оставалось в Древнем Египте очень и очень недолго. А с учетом того, что они очень даже в ладах с магией и невозможными в принципе вещами, то дело мое труба и очень плохо. Нужно будет срочно искать выход. Становиться жрицей этого Тота, куда меня собирался отправить Джедефра и пытаться вернуться туда, откуда я пришла.
— О Великий Фараон Джедефра! — отвлек меня уже спустившийся на землю жрец. Я удивленно смотрела на его согнутое в поклоне худое тело и полное ужаса лицо.
Мумии, казалось, это тоже не понравилось. Он нахмурился и слегка склонил голову.
— Что сказали боги?
— Ваша… Ваша сестра! Боги… Великий Атон… Ра… Амон…Все они боги солнца! Великие и ужасные! Они явились мне, когда я воспарял над кораблем! Когда я видел Мемфис, если бы я был, подобно гору, птицей, соколом! Я видел Вас, видел какой ужасный прием приготовил нам Кауаб! Но и это еще не все… В обмен на власть, на жизнь он потребует у Вас Вашу сестру! Хетепхерес! И о ужас! Он получит ее! — кривой суховатый палец жреца с остро отточенным ногтем обвинительно указал на меня.
Джедефра же только пожал плечами.
— Что с того? Если такова воля богов, то пусть Кауаб женится на ней и проваливает с трона. Я убью его потом.
— Нет! Нет! Нет! — замахал руками жрец. — Вы не понимаете! Хетепхерес — благословение Атона! Хетепхерес избранная душа! Избранная и подарок! Только Ваша! Ваша душа переплелась с ней. Вы проживете столько же, сколько и она. Вы с каждым днем будете все лучше чувствовать ее, больше желать ее. Пока, наконец, не сможете дышать без нее, пить без нее. Благословение Атона может стать и проклятием, если откажетесь. Если отдадите ее Кауабу!
Потемневший взгляд фараона не сулил ничего хорошего. И этим взглядом он сверлил меня, словно пытался прожечь в моей груди дыру. И почему-то мне это очень не нравилось. Как и то, что сказал жрец.
5.1
Наш импровизрованный корабль шел по течению и приближался к воротам в дамбе Менеса. Я старалась абстрагироваться от сверлящего взгляда Фараона Джедефра, которым он меня награждал каждые пять минут нашего путешествия по Нилу. Мягко скажем, он надоедал и вызывал раздражение во мне, стремящейся только к тому, чтобы побыстрее вернуться домой, проснуться от ужасного сна. Единственная, избранная! Ха! Фигушки. Налысо обрил! Чуть не отдал на съедение жуткой кобре и теперь я вдруг та самая! Чушь!
С этими мыслями я не заметила, как ворота заскрипели, отворяя водный путь дальше и впуская нас в город. И, конечно, нас ждали! Воины, которые сидели на высоких колесницах, держа наготове заряженные стрелы, были действительно рады нас видеть. Особенно их радовал тот факт, что из охраны у нас была только десятка воинов и жрец-маг, который, кстати, уже начал что-то нашептывать, не забывая делать замысловатые пассы руками.
— Нас убьют? — впервые повернулась я к фараону. Тот тяжело усмехнулся.
— Не нужно сомневаться в моей силе, Хетепхерес. Или ты все еще думаешь, что я такой же слабак, как и мой единокровный брат Кауаб?
Я покосилась на нацеленные на нас луки или арбалеты, не знаю как правильно назвать то, что я видела в руках у этих явно не дружелюбно настроенных мужчин, а затем на фараона и пожала плечами.
— Ну, судя по тому, что он пригнал целую армию, я бы слабаком его точно не назвала! — ответила я задумчиво.
Фараон сурово сдвинул брови и хотел было что-то ответить, но прилетела первая стрела, которая вонзилась в дерево нашей ладьи.