Холодок страха пробежался по моей спине. Мумия дурацкая! Засушенная вобла, которой вернули жизнь!
— Хорошо. Ты. — отвернулась я, обещая себе больше ни о чем не спрашивать Фараона. Вот же прицепился. Какая разница ты или Вы. Я никак не могу привыкнуть к роли пленницы и друга одновременно. Это очень угнетает! Но как об этом скажешь Джедефра?!
— По поводу кошек… — фараон взял меня за руку, вновь привлекая мое внимание и неспешно двигаясь вслед за похоронной процессией. — Они сами выбирают нас, если, конечно, Ра — Великий Кот, это позволит. После того, как я вернулся к жизни, я не спешил устраивать жизнь кошки пока не женюсь. Ведь кошки — хранительницы дома, семейного очага. Для этих красавиц нужен особый уход, отдельная комната, индивидуальный повар и музыкант, который будет развлекать ее, а так же, специальный человек, который будет ухаживать за ней всю жизнь.
— Даже так? — удивилась я.
Фараон кивнул.
— Мы называем их “миу”, если это кот, и “миут”, если девочка. Кошкам дано ведать то, чего не знают обычные люди. Это потрясающие создания! И священные. За смерть кошки полагается смертная казнь.
— Даже если случайно?
— Даже если случайно. Мы, египтяне, очень горюем о смерти наших хранителей дома. В знак траура, который длится семьдесят дней, мы сбриваем брови.
Тем временем похоронная процессия подошла вплотную к горам. Быки были выпущены из упряжи, и люди теперь тащили саркофаг на свои плечах, поднимаясь все выше и выше вверх. Я уже порядком устала и теперь мечтала о глотке финикового пива, к которому успела привыкнуть здесь, или хотя бы о том, чтобы пошел дождь, что само по себе было явлением редким в здешних местах.
Фараон Джедефра же, казалось, не знает усталости. Он бодро поднимался в горы следуя за процессией, таща при этом меня за руку. Я жутко смущалась, но руку боялась отпустить, потому что всюду мне мерещились то змеи, то скорпионы, то ужасные скалистые утесы и пропасти, в которые можно было упасть.
***
20.2
Наконец, когда мы добрались до небольшой каменистой площадки-уступа, процессия остановилась. А когда я только отрыла рот, чтобы спросить у Фараона, что происходит, вся процессия с шумным вздохом опустилась на колени. Джедефра слегка подтолкнул меня, и мы последовали их примеру. Я посмотрела вперед, там где виднелись заросли тростника, которые непонятно как выросли в таких суровых горных условиях, и увидела нечто, что удивило и насмешило меня. Из зарослей вышла… самая настоящая корова! Это перед ней люди, и даже сам Фараон упали ниц!
— Кто это? — шепнула я, прикидывая кто бы это мог быть. Может быть богиня Нут, покровительница неба? Но она чаще изображалась в виде длинной женщины, обнимающей своим телом небо…
— Это небесная корова Хатхор! Она сама вышла поприветствовать нас и умершего в виде Мехурт! Она очень добра к людям… Ее молоком питаются ее небесные дети… Мы видим его каждую ночь на небе. — прошептал Джедефра, улыбаясь мне.
— Млечный путь? Это небесное молоко богини Хатхор? — я и взаправду была удивлена. Но… Это было так романтично! Я с детства обожала звезды и легенды о них. Я сразу представила как величественная небесная корова каждую ночь взбирается на самую высокую точку неба, чтобы расплескать свое молоко.
Как только корова удалилась, и жрецы дали команду снова выдвигаться, мы тронулись в путь. Я видела, как тяжело носильщикам саркофага, их тела покрылись потом, а мускулы выступали рельефом на телах от напряжения, но они все равно шли вперед, взбираясь все выше и выше в горы. Следующая остановка была конечной в нашем путешествии, и я присела на корточки, забыв обо всем от усталости. Жара была страшенная.
— Устала, Хетепхерес? — почти прошептал Фараон, который, казалось, даже не вспотел от тяжелой дороги.
— Да… — только и смогла вымолвить я, стараясь отдышаться и отирая рукой пот со лба.
Я не заметила, как Джедефра приблизился ко мне и, зайдя за спину и опускаясь рядом со мной на корточки, он начал разминать мне, сведенные судорогой от долгой дороги, плечи. Я едва не зашипела сначала от боли, а затем от наступившего желанного расслабления. Как у него это получилось? В Древнем Египте знакомы с классикой массажа?
— Как Вы это делаете? — поинтересовалась я слабым голосом.
— Хетепхерес, я предупреждал… — в голосе Фараона послышался лед, я же тут же поспешила исправиться.
— Ты. Как ты это делаешь, Джедефра?
— Мы с детства обучаемся этому, как и гигиене. Нужно разминать определенные точки, такие как эта… — сказал он, мягко сдавливая затекшую мышцу на моей руке. — Или эта… — его рука спустилась на спину, круговыми движениями поглаживая участок возле лопатки.