— Простите мою дерзость, Великий Фараон Джедефра. — сказала я, склоняясь в поклоне. Джедефра же, заметив мое наигранное раболепие, лишь высокомерно вздернул подбородок.
— Прощаю, Хетепхерес. Пойдем. Время уже позднее, думаю, нужно возвращаться домой.
22.3
Едва я переступила порог своей комнаты во дворце Джедефра, едва коснулась ладонью причудливых фресок на стенах, как меня охватило отчаяние. Полный провал! Идея со сфинксами, конечно, хороша! Но вот я как-то не подумала, что вытесывать их будут как минимум несколько дней, а вот надеть на руку мне брачный браслет Фараон грозился уже завтра. Вернее, уже сегодня. Если выйти на балкон, то можно было заметить, что уже брезжил рассвет. Ра на своей небесной ладье вновь поднялся на небосвод.
— Точно! — прошептала я, осененная догадкой. Конечно, не совсем правильно так поступать, но, что если помолиться в кредит? Звучит дико, но факт остается фактом. Сфинксы к завтра готовы не будут. Но что мешает мне попросить богиню Сехмет о милости и сказать, что если она будет оказана, то будут и сфинксы?
— Богиня Сехмеееет! — позвала я, надеясь, что вновь увижу перед собой полупризрачную женщину-львицу с очень контрастным характером.
Однако, ответом мне была тишина.
— Богиня Сехмет, ну пожалуйста! Я знаю, что ты слышишь меня! Отзовись, я что хочешь для тебя сделаю! — уже начиная нервничать попросила я. Но все та же тишина окружала меня. И от этого отчего-то становилось очень горько.
— О Великая Владычица Пустыни, Сехмет! Прошу тебя! Помоги мне! Я не хочу замуж за Фараона! Пожалуйста! — я упала на колени. Предательские слезы сами брызнули из глаз. — Блин, ну почему так?! Почему, когда чего-то действительно нужно, то весь мир поворачивается к тебе спиной и попой! Только начинаешь верить в чудо, как оказывается, что это был глупый глюк! — в сердцах сказала я, уже собираясь подниматься с колен, как чей-то голос раздался в комнате.
— Не хочешь замуж за Фараона? — голос был громкий и звонкий, словно эхо в горах. Невозможно было понять, говорит это женщина или мужчина, ясно было лишь одно, что со мной говорит что-то такое, или кто-то такой, кому невозможно не верить. Кто-то, кто обладает особой силой… Кто это? Богиня Сехмет?
Я покачала головой.
— Не хочу!
— Почему, Хетепхерес? Он не слишком хорош для тебя? Не красив? Не умен? Не добр и справедлив? — голос, казалось, растягивает слова, играясь звуками и их сочетанием. Играясь и моей просьбой, играясь моими чувствами.
Но у меня не было выхода. Если этот голос единственное, что может мне помочь, то я готова бороться до конца.
— Хорош, красив, умен, добр и справедлив. — Как на духу ответила я.
— Что же тревожит тебя тогда?
— Я не люблю его! Как можно выходить замуж без любви? Это раз. Потом, я хочу домой. Это не мой мир, и я вообще не планировала оставаться здесь надолго. Мне все время кажется, что я пленница, я не могу расслабиться! Это очень странно, когда ты попадаешь куда-то, где тебя заставляют подчиняться чуждым тебе правилам, пеняя тем, что ты недостаточно образована в них, а затем и вовсе обещая подложить под чужого мужика-мумию, будь он хоть четырежды Фараон! Это дико… Это неправильно. И я не хочу так! Не хочу!
— Так говорит твое сердце или твой страх, поселившийся в нем?
Я задумалась. Вообще-то страх действительно был, но даже если отбросить страх….
— Хорошо. Я поговорю с Фараоном, Хетепхерес. — внезапно согласился голос, даже не дав мне додумать собственную мысль, и пропал. Вот так просто исчез и все, будто бы его не бывало. Лишь в последнюю секунду я заметила небольшого жука-скарабея, стремительно уползающего на балкон моей комнаты. Со мной говорил жук? Или это снова была Сехмет? Впрочем, это не важно. Важно лишь то, что этот некто голос обещал поговорить с Фараоном. А это значит, что надежда есть!
С такими спокойными мыслями я отправилась в ванну, а затем залезла под прохладное одеяло, отправляясь в мир грез и сновидений.
***
22.4
Фараон Джедефра, едва вошел к себе после долгой прогулки, как тут же полез в небольшой шкафчик, украшенный резными скарабеями и лотосами, за кувшином финикового ликера. Бесподобный напиток, явно подаренный богами, всегда приводил его в состояние расслабленности и покоя. Юлия… Хетепхерес… Рядом с этой девушкой его сердце заходилось в бешеном танце, словно стараясь изо всех сил проломить грудную клетку. Ее глаза, мечтательно глядящие в небо, ее губы, нос, волосы, руки, ее тело, сокрытое надежно тканью наперекор египтянкам, все это вызывало в нем, в Джедефра, странное волнение и безумие, одержимость одним единственным человеком. Однако Фараон с горечью осознавал, что его чувства далеко не взаимны. Это маленькая девочка собралась помолиться местным богам, чтобы они помогли ей вернуться домой. Что ж, он решил помочь ей в этом. Если захочет снова сбежать, то пусть хотя бы будет теперь на виду. Второго ее исчезновения он не переживет.