Крепкое тело легко выдерживает удар, ему не больно – тело под завязку напичкано адреналином – он под плацебо собственного изготовления. А еще ему плевать, чего я хочу, а чего – нет. Он бросается на меня, но я – чуть быстрее. Я бегу к лестнице, я лечу через три ступени, я слышу хохот за моей спиной. Забегаю в комнату, хлопаю дверью и подпираю её стулом. Сердце – отбойный молоток, пытается взорвать мое тело, кишки заворачиваются в узел – сколько же во мне еще осталось ужаса! Я – комок страха. Я – сплетенный в узел ужас. Я наваливаюсь на передние ножки стула, судорожно думая о том, убьет ли он меня?
Дикий грохот сотрясет дверь.
Я зажмуриваюсь, тихо скулю и плачу.
Второй удар – и полотно двери подбрасывает, словно снаружи взорвалась бомба – ярость – очень сильная вещь. Ярость делает возможным абсолютно все. Ярость делает человека всемогущим. Петли сошли с посадочных мест и один из болтов выстрелил, пролетев мимо меня.
– Максим, пожалуйста! – кричу я.
Третий удар – и дверь слетает с петель, вырывая куски дерева. Я с криком отскакиваю назад. Он выбивает дверь ногой, и она с грохотом рушится на пол. Я кричу. Он переступает через неё и идет ко мне – весь в крови, синяках и порезах. Кожа лоснится в свете луны, и на ней, как узоры древних воинов, разводы и потеки крови людей, чьих имен он никогда не узнает. Я пячусь назад, врезаюсь в стену и сползаю вниз, рыдая во весь голос. Он подлетает ко мне, хватает за руки. Я кричу от боли, и лечу на кровать.
Сейчас будет больно, Марина.
Я кричу, я рыдаю, я отчаянно карабкаюсь назад, забиваясь в спинку кровати.
Он залезает на кровать и хватает меня за лодыжки, таща к себе. Его тело горит в предвкушении оргазма и моего ужаса.
Сейчас будет очень больно.
Он расстегивает ремень моих джинсов.
– Максим, – плачу я, – пожалуйста, только не так!
Он расстегивает молнию и стаскивает их с меня вместе с нижним бельем.
Будет о-о-очень больно…
Я выворачиваюсь, ползу назад.
– Никогда не закрывайся от меня, – рычит он, стаскивая с себя спортивные штаны вместе с трусами, и остается совершенно голым. Его возбужденный член едва заметно пульсирует в такт разрядам пульса.
Я встаю на колени и выставляю руки вперед:
– Максим, только не так, прошу тебя. Не хочу боли! Не хочу крови!
– По-другому у нас не получается, – его голос звенит сталью. Он залезает на кровать и ползет ко мне.
Его руки хватают мои запястья, тянут к себе, и я вцепляюсь ногтями в его плечи.
– Получится, Максим, получится, – плачу я, заглядывая ему в глаза. Он смотрит на меня, он гладит меня по заднице, спускается вниз и обжигает горячими ладонями внешнюю сторону бедра, внутреннюю. Его рот приоткрывается, а пальцы, скользят вверх по внутренней поверхности бедра. Я останавливаю её своей рукой:
– Дай мне время. Дай мне пару минут, – умоляю я, глядя в серые глаза. – Я все наверстаю, просто дай мне успокоиться, и получишь все, что хочешь, – я глажу его ладонью по лицу, он прижимается ко мне бедрами, я судорожно выдыхаю и всхлипываю. – Все что хочешь и как захочешь. Будет по-твоему, – я покрываю поцелуями его лицо и чувствую привкус железа на своих губах. Его член упирается в мой лобок.
– Да все и так по-моему, – и его пальцы снова скользят вверх, пытаясь забраться в меня.
Я с трудом сдерживаю его руку и киваю:
– Пару минут, – я смотрю в его глаза, я умоляю их, – пару минут…
Он смотрит на меня, он облизывает губы, а я все думаю, сможет ли он убить меня?
Он рассматривает меня, любуясь моими губами, глазами, скулами, носом.
Целую жизнь мы стоим на коленях, прижимаясь голыми телами друг к другу. Время летит мимо нас, отсчитывая секунды, превращая их в столетия. Мы с тобой единое целое.
Он шепчет:
– Ты будешь любить меня, – его рука высвобождается из моей руки. Его ладонь ложится на мою спину, к ней присоединяется вторая, и они ласкают меня, от ягодиц, по позвонкам к основанию шеи, и вниз по плечам. – Я весь этот гнилой мир заставлю любить меня, – руки снова поднимаются вверх. – Они будут задыхаться подо мной и восхищаться. Восхищаться и любить. И ты будешь смотреть, как я убиваю их, как топчу ногами, и ничего не сможешь сделать.
Я закусываю губу, по моей щеке катиться слеза. Я киваю:
– Да.
– Ты будешь любить меня? – спрашивает он.
Жар заливает мое лицо, слезы катятся, я закрываю глаза и еле слышно отвечаю:
– Да.
Какой же ты страшный человек.
В голове вспышка воспоминания – отрывок из научной передачи. Один из способов утилизации твердых радиоактивных отходов, чей период полураспада далеко за границей средней продолжительности жизни человека. Их смешивают со стеклом. Сплавляют, спаивают вместе, превращая в единую субстанцию – твердый стеклянный куб наполненный радиацией и сдерживающей её внутри себя. Я – твое стекло. Я – здесь, чтобы спрятать в себе твою мерзкую сущность, чтобы держать тебя в своих руках, пока сумасшедшие частицы твоей души не перестанут отравлять все живое.