Но за те две недели безграничного, сладкого, как мёд, счастья, что окутало нас, были три ночи, которые сдирали маски, напоминая мне, кто есть Максим.
И в такие ночи, он не возвращается домой.
В такие ночи его телефон недоступен.
В такие ночи он приходит под утро в грязной, рваной, пыльной одежде, местами заляпанной кровью. Он никогда не стирает одежду, в которой пришел. Он выбрасывает её.
В такие ночи он приходит с пустыми глазами – ледяной и наэлектризованный.
В такие ночи он будит меня независимо от того, сколько времени.
В такие ночи он не занимается любовью – он трахает меня, грубо, резко и больно.
Глава 8. Сказка
Сегодня абсолютно все жители нашего города, которым уже исполнилось двадцать четыре, получили смс-рассылку:
«Многоуважаемые друзья «Сказки», настоящие и будущие! Сегодня санаторий закрыт. Всем, кто желает развлекаться по-взрослому, мы говорим – до завтра! Сегодня свои двери открывает парк аттракционов «Сказка». Мы приглашаем ваших детей на праздник! Если вашему чаду еще нет восемнадцати, мы приглашаем вас всей семьей посетить наш сказочный мир, где вы сможете прокатиться на слоне и поиграть с ручными обезьянами и погладить тигра, полетать на самолете и воздушном шаре, посмотреть выступления воздушных гимнастов и клоунов, и еще МНОГО, МНОГО всевозможных развлечений для ваших деток. Будет шумно, весело и БЕСПЛАТНО. Все развлечения и угощения за НАШ СЧЕТ. Мы вас ждем!»
Итак, вопрос на засыпку – если бы вы знали, что небольшая Ибица в ста пятидесяти километрах от вашего города, где правит бал проституция, игромания и наркоторговля, открывает двери перед вашими крохами, суля им всевозможные сладости, развлечения и подарки, вы бы повели туда своих детей?
Я смотрела в окно и не могла поверить своим глазам – столько машин в одном месте я не видела никогда. Дорога, ведущая к санаторию, напоминала пробку в час пик, несмотря на то, что это загородная трасса и время – девять часов вечера. Машины еле двигались, и вся дорога была забита разнокалиберными автомобилями – от еле едущих «копеек», до автомобилей, чья стоимость вышибет дух из любого вменяемого человека.
Мы ехали прямо по обочине, вслед за такими же полоумными, как мы, потому как ехать дорогой можно до утра.
– Мама, откуда здесь столько машин? – пищит моя дочь. Она не напугана, но обескуражена. Как и я.
Я не знаю, что ответить, а потому я просто пожимаю плечами, глажу её и пытаюсь улыбаться. А когда на горизонте появляется зарево «Сказки», Сонька кричит:
– Мам, смотри!
Её глазенки горят, её ручки нетерпеливо хватаются за водительское сиденье и рот открывается, и дыхание, быстрое, частое, разгоняет кровь в крохотном тельце. Она ничего не боится.
«Сказка» превратилась в цирк.
Над санаторием десяток воздушных шаров планируют в воздухе – разноцветные, яркие, словно конфеты. Они отражают свет, идущий от тысяч прожекторов, освещающих летнюю ночь, среди голой степи, и её блеск освещает многие километры, зазывая людей, маня их ярким светом, словно бабочек. Музыка слышна даже отсюда – что-то веселенькое и по-детски наивное разливается вокруг, даря всем праздничное настроение. Уже на подъезде к санаторию мы видим разодетых клоунов, гуляющих среди пробки – они заглядывают в окна машин и дарят воздушные шары.
Мы сворачиваем в степь и едем к служебному входу. Но даже для того, чтобы протиснуться к никому не известному входу в «Сказку», нам потребовалось все мастерство водителя, коим был один из охранников. Мы петляли между машин, периодически попадая в совершенно безвыходное положение, но каждый раз странным образом находили лазейки, и я начинаю подозревать, что парень, что вез нас, родился с рулем в руках. И вот мы лавируем меж машин, продираясь поперек основного потока. Мы подъезжаем к узким воротам, где нас уже ждет охрана. Наша машина ныряет под шлагбаум. Я оборачиваюсь и вижу, как за нами пытается проехать еще одна, но охрана преграждает ей путь. Мы въезжаем на подземную стоянку для служебных авто – здесь яблоку упасть негде. Максим вызвал всех сотрудников, что были в штате, даже тех, кто были в отпусках. Словно начался режим ЧП. По сути, так и было.