— Как енто генерал? — в панике заозиралась бабка. — Да не может такого быть! Брешешь!
— Собака брешет да такие темные дуры, как ты, — тихо прорычал Серж, раздражаясь. — Взять ее! — приказал подоспевшим всадникам.
— Люди добрые-е-е! — завопила бабка. — Да что ж енто творится-я-я?! — и понимая, что никто не торопится ее спасать, сделал вид, что сомлела.
Но дрожащие веки ее выдавали.
Генерал нервно дернул плечом. Не нравилось ему все это, ох как не нравилось. Наверное, уже жалел, что пошел у меня на поводу и согласился помочь знахарке и малышке.
Но надо было видеть счастливые глаза Мартины, когда я ей предложила забрать малышку и приютить обеих у себя в доме. Как она сказала, о таком она не могла даже мечтать и будет растить девочку, как собственную дочь.
А в деревне новорожденной все равно жизни не будет. Даже если семья Аматы ее заберет к себе, люди навсегда приклеят к ней клеймо ведьмы.
— Отнесите старуху в ее дом. И впредь пусть думает, что говорит. Язык что помело, — недовольно бросил Серж и обратился к селянам: — А вы зачем слушаете эту юродивую? Много полезного она вашей деревне принесла?
Народ осторожно загудел, снова приближаясь к забору и спешившимся всадникам.
— Так мать старосты… — донеслось откуда-то из толпы.
Серж укоризненно покачал головой.
— Господин генерал, а что с кузнецом-то нашим? — прерывая поднявшиеся обсуждения, подобострастно кланяясь, вперед вышел мужчина. — Кто ж его того… убил?
— Я и убил. Он напал на мою невесту и поплатился за эту жизнью. — Среди людей снова поднялся гул, гораздо более сильный, чем до этого. Но генерал шума будто и не заметил и продолжил в той же спокойной манере: — Где родители Аматы и староста?
— Я староста, господин генерал, — продолжая кланяться, ответил задавший вопрос мужчина. — А вона родители погибшей, — и указал на стоявших неподалеку худую, высокую чуть сгорбленную женщину с испуганными глазами и заросшего по самые глаза клочковатой бородой плюгавого испитого мужичонку.
— Подойдите, нужно поговорить. — Все это время в сарае мычала измученная недоенная корова, и генерал не выдержал. — И займитесь кто-нибудь животиной! — развернулся к дому и тихо в сердцах добавил: — Что за народ?!
В доме без лишних сантиментов сговорились, что новорожденную передают под опеку знахарки Мартины. Генерал вручил опешившей матери Аматы золотой, и она, не веря своему счастью, тут же куда-то его спрятала и настороженно покосилась на мужа, который уже явно прикидывал количество самогона, который можно купить на эти деньги.
Конечно, по меркам города золотой — не такие великие деньги. Но здесь, в деревне, селянин мог его не увидеть и за всю жизнь.
— А как же я? Я тоже отвечаю за малышку, — сдерживая дрожь в голосе, набрался наглости староста.
— А тебе останется дом кузнеца и его хозяйство. Корову только им отдай, — глянул он на семейную чету. — У них дети. Может, хоть немного отъедятся. И продавать корову им не позволяй. Тела кузнеца и Аматы похорони честь по чести. Я пришлю человека проверить, – вздохнул и добавил: — И мать свою приструни. Я с женщинами не воюю, но так она и до плахи договориться может. Храмовника к вам что ли направить, чтобы вразумил старую?
Мужик на секунду застыл с круглыми глазами и начал кланяться еще более истово.
— Все будет сделано, господин генерал. Можете быть спокойны! А храмовника я сам привезу!
— Ну-ну, — чуть повел бровью Серж. — И молока козьего нам в дорогу дай. Малышку чем-то кормить нужно.
Словно поняв, что говорят о ней, девочка завозилась на руках стоявшей неподалеку Мартины и закряхтела.
— И пеленки! — вставила я, и все разом посмотрели на меня. — В дороге еще и пеленки понадобятся. До вечера ребенка точно несколько раз придется перепеленать, — тушуясь, пояснила я.
— Да, — задумчиво оглядывая меня, кивнул Серж, — пеленки тоже нужны. И что там еще новорожденным может пригодиться?
— Не извольте беспокоиться, все сделаем, — заверил его староста и недовольно шикнул на застывшую семейную чету, чтобы уходили с глаз долой.
По всему его виду было видно, что корову отдавать старосте очень не хочется, но кто он такой, чтобы перечить самому генералу?
Глава 5
Глава 5
Снова знакомый балдахин над головой, привычная кровать и, наконец, тишина… Но, несмотря на очень непростой день, заснуть не получалось — одолевали мысли.
Лежать в кромешной тьме не хотелось. Я встала, отдернула шторы и раскрыла окно, впуская свежий вечерний воздух. Вздохнула всей грудью. Свет луны, на которую наползали тучи, неверно осветил комнату, на стенах загуляли тени. Невольно я вернулась мыслями к нашему возвращению.