— Почему у неё два лица? — поинтересовался директор банка. — И почему одно из них такое страшное?
— Хорошие вопросы задаёте, мейст Браге. Очень хорошие... — Я осторожно провёл по деревянной личине пальцами.
Она представляла собой два соединённых вместе лика. Одно, с мягкими чертами и большими прорезями для глаз, было выкрашено в жёлтую краску с коричневыми полосами на лбу и висках. Другое, ядовито-красное, искажала гримаса ярости, прорези для глаз были узкими, отчего те казались злобно прищуренными, а из-под нижней оттопыренной губы торчало два клыка. Оба лица венчала многоярусная корона, накрывавшая головы своеобразным пёстрым куполом.
— Тяжёлая, — сказал Таубе, забрав у меня маску. Взвесил её в руке и хотел было приложить к лицу, но я вовремя остановил.
— Нашёл, с чем играться. Пусть её сначала осмотрят артефакторы.
— И то правда, — встрепенулся напарник. Вернул маску туда, где всё это время она лежала, накрыл короб крышкой.
— Забираете? — неожиданно брякнул Браге, с явным сожалением дырявя коробку взглядом.
— А вы хотели бы себе её оставить? — хмыкнул Рейер. — Зачем? Чтобы устраивать со своей мистис ролевые игры?
— Мейст Таубе! — возмущённо вспыхнул толстяк. — Что вы себе позволяете?!
— Пойдём. — Я направился к выходу. Рейер, подхватив наш улов, последовал за мной. Браге, негодующе пыхтя, тоже не заставил себя ждать.
Пока поднимались наверх, директор банка продолжал возмущённо сопеть и косил на моего напарника таким взглядом, словно собирался вызвать его на дуэль. Дуэли, к счастью, уже давно стали пережитком прошлого, а если мейсты хотели между собой разобраться, спустить пар, для этого существовали боксёрские клубы.
Представив Браге в полосатом трико, разминающегося перед схваткой с моим напарником, а скорее — перед молниеносным нокаутом, я невольно улыбнулся.
Правда, и секунды не прошло, как от улыбки не осталось и следа.
— Ячейкой Келлера интересовались не только вы, — сходя с левитационной платформы, заявил директор.
— Кто ещё?! — воскликнули мы с Рейером одновременно.
— Какая-то мисти. Приходила в прошлую среду, назвалась кузиной Келлера и спрашивала, когда она сможет забрать его вещи.
Очень интересно! Особенно если учесть, что никаких кузин у Лувиса Келлера не имелось. Был троюродный брат в Умере, но вряд ли к нему уже успели добраться трагические известия.
— И что вы ей ответили? — мрачно поинтересовался Рейер.
— Я — ничего. Меня в то утро в банке не было. С ней говорил мой помощник. Пришлось этой мисти уходить ни с чем. Мы без надлежащих бумаг никому ничего не отдаём! — гордо задрал нос Браге.
— Почему сразу о ней не сказали? — Я не пытался сдержать раздражение, оно сквозило и в моём голосе, и в моём взгляде.
— Дак я решил, что вы обо всей его родне и так всё знаете, — растерялся Браге. — Думал, вы уже с ней говорили и всё между собой решили, раз эта мисти больше здесь не появлялась.
— Некоторым думать явно вредно, — пробормотал Рейер, не слишком тихо, отчего директор окончательно на нас обиделся.
Разговор с его помощником мало что дал. Единственное, что тот запомнил, — это то, что «кузина» искажённого была светлоглазой и темноволосой. Вот и всё описание. Таких «кузин» половина Гратцвига. Даже не смог толком описать, во что она была одета! А об отличительных чертах не стоило даже мечтать.
После обеда, сдав маску артефакторам, мы отправились в судебный архив в надежде, что в отчётах прошлых расследований будет хотя бы какое-нибудь упоминание о тенях. Но в тех нескольких кипах бумаг, которые успели просмотреть, не имелось даже намёка на сущности, сопровождавшие искажённых. То ли сущностей просто не было, то ли их действительно видела только Женя.
— Ни-че-го! — с досадой захлопывая очередную папку, подытожил мой напарник.
— Может, завтра повезёт больше, — более оптимистично отозвался я. Поднявшись, сдёрнул со спинки стула пиджак, мысленно радуясь, что этот бесконечно долгий день наконец-то заканчивается. — Хватит на сегодня. Я уже не соображаю.
— Я перестал соображать ещё два часа назад. — Таубе размял шею, после чего быстро подхватился, надел пальто и притушил свет.
Вручив дежурному ключ от кабинета, в котором проторчали до самого вечера, поехали домой. Точнее, домой отправился я, а Рейер на очередное свидание с дамой, как он сам их называл, «на вечер-другой». Измотанный, уставший, сейчас я мог думать только о бренном: об ужине и отдыхе у себя в кабинете. Даже к Бальдеру не заехал. Оставалось надеяться, что к нему заезжала Женя и меня порадуют хорошими новостями.