В какой-то момент она ненадолго засомневалась: вдруг он отомстит ей за обман, но это продолжалось лишь несколько мгновений, и вскоре все сомнения улетучились вместе с ее частым дыханием. Блад уже, наверное, ждет ее в комнате, весь теплый от долгого сидения у огня и, наверное, в прекрасном настроении оттого, что нанятые им убийцы были совсем рядом, но даже не подозревали, что он тоже тут, в таверне. Энн была уверена, что, из жадности пополам со страхом, никто из шайки не выдаст ему их маленькую хитрость с пятым участником, и, хотя ей полюбился Джорджи, заменить одного продавца угрей другим — дело нехитрое.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Набирающее силы солнце миновало зенит, и Марта уже успела развесить на низком кустарнике выстиранные рубашки и короткие штаны и теперь следила за уровнем кипящей воды в большом чугунном котле для стирки, одновременно приглядывая за Уиллом, маршировавшим по двору взад-вперед с палкой на плече. Мальчик явно подражал Томасу, который именно так обычно держал длинный ствол своего кремневого ружья.
Спокойная, уединенная подготовка к стирке умиротворяла своей обыденностью после сумасшедшего утра, когда пришлось организовывать защиту дома от чумы. О вспышке заразы Тейлоры узнали от своего ближайшего соседа, прокричавшего им эту новость с дороги, — во избежание контакта он даже побоялся зайти во двор. Все притолоки Марта смазала уксусом, обкурила комнаты шалфеем и, несмотря на теплый ветерок, несущий в дом запах только что распустившихся ирисов, плотно закрыла все окна, чтобы дурной ветер не занес к ним страшную болезнь.
С Томасом она перекинулась не более чем десятком слов с того вечера, когда он рассказывал о волкодаве Гелерте, и смысл легенды — или его отсутствие — мучил ее так, как если бы она проглотила снетка целиком и его кости все топырились у нее в желудке, хотя мясо давно переварилось. Жаркая, пронзительная ярость, которую она ощущала после нападения волков, прошла, и с ней прошли ночные кошмары, но теперь вместо злости она испытывала нетерпеливое, почти враждебное любопытство: что за человек этот валлиец.
Марта вытащила из передника малюсенький кусочек, отломанный от сахарной головы, и подозвала Уилла. Улыбнувшись азарту, с которым тот пытался схватить лакомство, Марта сначала подразнила его, а потом сама положила сахар на язычок мальчишке. Потянув к себе, усадила его рядом на сохнущую траву, и солнце жаром разлилось по их спинам.
— Так что ты знаешь о Томасе? — спросила Марта.
— Томас был далеко-далеко в Лондоне, — ответил он, причмокивая.
— Ты хочешь сказать, в Нью-Лондоне? — с сомнением переспросила она.
Уилл потянулся к карману ее передника, требуя еще сахара, но она отвела в сторону его руки и покачала головой.
— Еще! — потребовал он, открыв рот, как птенчик.
— Тогда отвечай, — сказала она с напускной строгостью.
— Он был в Лондоне, старом Лондоне, и вместе с Кромвелем сражался против короля. Мне Джон рассказывал. А тебе нет!
Уилл начал ёрзать, и Марта поняла, что успеет задать ребенку совсем немного вопросов, прежде чем он убежит.
— А еще что? — спросила она, взяв его ладошки в свои и удержав непоседу еще на мгновение. — Скажи, и я дам тебе сахарку.
— У него есть большой... большой... — Уилл запнулся, отвлекшись на белку, которая грызла в саду семечко.
Марта потрясла паренька за руки, чтобы тот обратил на нее внимание:
— Что у него есть, Уилл?
— Большой деревянный сундук, — ответил он, следя за белкой. — У кровати стоит.
— А что в сундуке?
— Мундир. Старый красный мундир.
Мальчик выдернул руки и помчался за зверьком, потрясая палкой.
Мундир, подумала Марта, разочарованная. Ничего особенного в мундире нет, если, конечно, в сундуке не спрятано что-нибудь посущественнее. Сахарная голова почти вся кончилась, и Марта задумалась, сколько сведений она сможет вытащить из мальчишки взамен на эти остатки или же на пирожок с мясом.
Весь день она то и дело задавала ему вопросы, но Уилл рассказал лишь то немногое, что слышал или видел собственными глазами: что Томас сражался со старым Карлом во время войны в Англии и что он всегда держит свой деревянный сундук рядом с изголовьем кровати. В конце концов Марта сдалась, да и Уилл уже начал смотреть на нее, как гусь смотрит на мясника, который стоит перед ним с пучком петрушки в одной руке и топориком в другой.