Вдруг со стороны площади до нее донесся смех, и, обернувшись, она увидела стайку ребятишек, а с ними несколько девочек постарше. Они дразнили кого-то, чье лицо было не разглядеть за мелькающими детскими спинами. Марта покачала головой, подумав, как часто болтающиеся без дела дети приносят несчастье какому-нибудь другому ребенку или животному, маленькому и безответному. Одна из девочек завизжала с ликующей злобой, и Марта помрачнела при мысли, что самые очаровательные детишки порой становятся очень дурными.
Стайка рассыпалась, мальчики и девочки разделились на группки, и теперь Марта увидела, кого они мучили. Это была женщина, заключенная в крепкие колодки, так что ее голова была наклонена к пальцам ног. Несчастная громко молила, чтобы ее освободили. Просила пить, умоляла пожалеть ее, но ребята убежали играть дальше, а больше никто на площади не обращал на нее внимания, разве только кто-нибудь досадливо кивал в ее сторону. Марта повернулась к двери и занесла руку, чтобы снова постучать, но тут дверь распахнулась, и перед ней появился худощавый мужчина в поношенной, но чистой рубашке и в жилете и с бельмами на обоих глазах. Его подбородок был нацелен куда-то за ее плечо, однако голова немного склонилась набок, словно человек прислушивался к дыханию гостьи.
— Добрый день, — вежливо сказал жестянщик. Потом, помолчав, добавил: — Могу я услышать ваш голос? Чтобы сообразить, кто вы и где стоите. Понимаете?
— Я пришла купить светильник, — ответила Марта, в последний раз взглянув на женщину в колодках.
— Да-да, конечно, — сказал жестянщик и отошел на шаг назад, чтобы пропустить Марту внутрь.
Помещение напоминало темную пещеру. С сомнением переступив порог, Марта поняла, что жестянщик работает в темноте, ибо ни одного окна ей разглядеть не удалось. Единственным источником света была расположенная неподалеку от верстака топка, где мастер паял кусочки меди, еле-еле озарявшие мастерскую. Мужчина быстро захлопнул дверь, и Марта, оказавшись в темноте, неуверенно замолчала. Жестянщик прошел прямо к верстаку и наклонился над топкой, чтобы зажечь тонкую восковую свечу, которую затем вставил в отражающий фонарь.
При свете, внезапно озарившем мастерскую, Марта увидела, что все вокруг аккуратно подметено и прибрано, на крючках вдоль стен висят светильники разных размеров, а на полу под ними стоят корзины — одни были наполнены чашками и вилками с длинными зубцами, а другие более мелкими предметами, которые Марте было трудно разглядеть. На верстаке она заметила множество инструментов, и все они были разложены в строгом порядке: от жутковатых с виду клещей до малюсеньких, толщиной с волосок, нагелей и кернеров. Жестянщик стоял рядом, осторожно перебирая инструменты, словно хотел удостовериться, что каждый на своем месте. Она глядела на его руки, завороженная их беспокойными движениями, — его пальцы, длинные, как ольховые прутики, казалось, имели множество сочленений.
— Ваш голос мне незнаком.
Он ждал, когда сможет начать говорить, и заговорил только теперь, когда она, глубоко вздохнув, спросила про светильник.
— Меня зовут Марта Аллен, — сказала она, чувствуя, что от работы паяльного тигля под языком появляется горьковатый привкус.
Жестянщик выжидающе поднял брови, но ничего не сказал.
— Мне нужен светильник. Чтобы зажигать вечером, — добавила она, что прозвучало довольно глупо, как будто он не знает, что днем лампа не нужна.
Мужчина слегка сжал губы, его веки тяжело опустились, прикрыв глаза, отчего он сразу же приобрел разочарованный, но в то же время самодовольный вид.
— Для вечернего чтения, наверное? Или же для записей личного характера?
Почувствовав в его тоне намек, Марта сжалась, так как сразу же вспомнила про зашитую в наволочку красную книжицу.
Уверенным шагом он подошел к стене, на которой висели фонари и светильники, и спросил:
— Какой вы возьмете?
— Мне нужен такой, который дает больше света, чем свеча. Я, знаете ли, записываю расходы. Мне подойдет отражающий фонарь, такой как у вас на верстаке.
Жестянщик сложил руки перед собой, и его длинные пальцы свободно повисли, прикрыв пах.