Заклинание сказано. Заветные мысли высказаны. Волшебная сила оплела меня и женщину. И даже те кто стоял рядом ощутили горячую колдовскую мощь, которая не позволит нарушить ни одного правила.
— Кто еще пойдет? — Желанна отмерла первая.
Она очень быстро вернула все внимание на себя.
— А можно…
— …нам, — близняшки подошли ближе и закончили свое предложение вместе.
— Совсем молодки. Ни женихов. Ни детей, а коли сгинете там? — начали отговаривать их от такого решающего шага.
— А мы богам отплатить хотим, — Зоря смотрела решительно, хоть и жалась к сестре.
— Невредимыми вернемся, коли Бог единый не призовет, — Вечерка не отставала от сестры.
— Мы так же можем попросить поддержки у других сел. Я лично обращусь к старосте Прохоровки и его второй жене — Вете, — предложила я и увидела возродившуюся надежду среди односельчан.
— Беда должна объединять. Тогда мы все сможем преодолеть, — добавила Желанна и по-доброму улыбнулась мне.
Я ощущала, как Макошь оплетала нас незримыми нитями. Ее легкие пальцы прошлись по спокойному течению моей судьбы и наводили рябь. Теперь, мы будем связаны. Может, нас разведет время и разойдутся наши берега, но единая тропа будет у девочек, которые пойдут в деревню к зараженным.
— Не глупи, Чернобог, — внезапно прошептали мои губы, будто ставя богу укор в сложившейся ситуации. — Жену свою, Морену, не зови. Дай Макоши и Трояну дорогу.
27
Если попытаться охарактеризовать следующие несколько дней словами то получалось лишь "борьба со временем".
Ждан был уже в неделе ходьбы от заветного Колдовского поселения. Так как он был груженным и вел на своих двоих большенство больных их путь был долгим. Но для нас… нам было очень мало времени.
Мужики, тоже решившие что стоит попытаться помочь, чем спорить и тратить время, отправились в ту Колдовскую деревню смотреть есть ли место для больных и что можно сделать, чтобы приготовить это место.
В этот же день гонцами во всех направлениях отправились самые юркие и смелые ребята верхом на самых резвых скакунах. Матери провожали своих сыновей с молитвой на губах. Даже Божон благославлял их путь и окроплял голову каждого святой водой. А я каждому испекла по заговоренному медовому прянику и наказала им поделиться с каждым кто встретиться на пути и поможет в дороге. Умолчала лишь то, что именно сладость этой выпечки будет привлекать помогающих.
Макошь, помоги! Сплети их дороги со светлыми умами и добрыми сердцами.
Радим с Ярославом быстро собрались и тоже исчезли в темноте того вечера.
Яр мне успел шепнуть, что мне понадобится инструмент шамана в том поселении. А Радим поклонился мне, как хозяйке дома и мимолетно, будто случайно приласкал мое лицо. Непринято перед всеми свои чувства показывать, но… мне было все равно на чужие пересуды.
Я вцепилась в его огромную руку и прижалась к ней, ощущая его силу и мощь. Поцеловала огромную ладонь и шепнула:
— Мы еще встретимся.
— Конечно, — улыбнулся муж. — Матушка, пусти. Не тревожь душу, — мягко усмехнулся он, а я ощутила, что начинаю дрожать.
Мужчины ушли. А женщины принялись вытаскивать тряпки, одежду, еду из сеней, тайников и сундуков. Каждая делала все, чтобы не остаться в стороне от этой маленькой войны с недугом. Уверена, что и на недругов они бы шли с такими же решительными лицами.
А мой дом наполнился моими словами и поучениями. Сестрички, Ульяна и Сморняна стояли вокруг стола и смотрели за моими руками, которые порхали над травами и снадобьями.
— Это для выхода воды из легких. Чтобы увеличить эффект надо выпарить воду из пяти кило сырья, а потом превратить в порошок и добавить коренья. А это масло… да — да, оно вонючее, чихайте в сторону… оно для насморка. Чувствуете, как легкие раскрываются?
Горчичники, жаждоцвет, ромашка, кровестоп, болиголов, кора дуба… не зря я из своего терема забрала все свои ведовские снадобья. Но я все равно боюсь что мне не хватит. Надо набрать еловых веточек, иголочки на экстракт пустить, а из ветвей сделать масло и мази.
И пока мы с девочками тревожили покой лесных духов, мой ребенок был со старшими из села. А кузнеца я попросила сделать мне инструменты шамана. Такие у отца были и мы с братом ими в детстве играли.
Все были заняты одним общим делом и уже через три дня обозы груженные вещами и продовольствием выехали в Колдовское место.
Было трудно оставлять дочку на попечение Ульяны, но я прекрасно понимала что кроме меня никто не сможет это преодолеть. Ни у кого нет достаточных знаний и умений, а детей надо спасать. Поэтому, хоть и с тяжелым сердцем, но я все же смогла покинуть Кондрашевку. И через час наши телеги прибыли в маленькую заброшенную деревню без названия.
Колдовская.
Я ощутила вибрацию воздуха даже через мороз кусающий щеки. Кончики пальцев закололо, будто они пытались предупредить меня о чужом воздействии. Захотелось съежиться и убежать прочь, столь сильно было чужое поле. Видимо, долго мощь в чернушке сидела, что теперь сама выход ищет и мировосприятие искажает.
Где же эта гадость прячется?
Сморняна увидела, как я головой кручу, идя по дороге, и заговорила:
— Здесь даже холоднее, чем в пути было и дышать трудно. Плохое место.
— Оно хозяина ищет, — я вновь посмотрела в ту сторону откуда так и несло чужой черной ворожбой. — Души забирать будет, пока не освободится.
— Души? Убивать что ли? — Левша так и замерла на месте. Я об нее едва не споткнулась. — И зачем мы лечить будем, раз здесь какая-то гадость все портить собирается?
— Там брат и Радим, — просто ответила я. — Они решат эту проблему.
Я ощущала сторону в которой находились родные колдуны. От туда будто теплом и сладостью тянуло. Старое, забытое чувство единения сейчас окутовало меня в свой заботливый кокон.
— Позже пойду к ним, — обошла девушку и отправилась туда, где нас уже встречал Кондратий.
Староста серьезно оглядел нашу группу и целых два обоза, которые собрали односельчане.
— Ладно, ладно, — погладил он свою бороду и встретился взглядом с несколькими юношами, которые помогали нам в пути. — В беде нельзя оставлять, — кивнул он молодцам.
Он отошел от большого дома и встал к нам лицом. Раскинув руки, он подозвал мужиков, которые стали распрягать лошадей и коровку, которую нам дали (на всякий случай).
— Мы смогли поставить лишь два дома, — начал он отчитываться передо мной. — Крышу, полы утеплили и печь исправили, так что на полу спать можно. Дров нарубили, колодцы проверили. У каждого дома есть, плюс за пределами… — он указал на символическую изгородь, которой обнесли поселение, — … там журавль стоит. Завтра граду поставим дельную, чтобы никто чужой не смел тревожить (и больные не покинули это место), а сегодня здесь все заночуем. Бабы в одном доме, мужики в другом, — он оглядел нас цепким взглядом и отчего-то подобрел на пару минут. — Принимай работу и командуй, Веда Семислава. Что подправить, что установить, отгородить или еще чего?
Я посмотрела в сторону где находились колдуны и принялась за свою работу. Негоже отвлекать людей от дел, коли сама еще не сделала ничего.
— Мы привезли солонину в бочках. Тару надо освободить, повесив продовольствие в ледник или на чердак. А бочки заполнить водой. Пока все. Сейчас осмотримся и все сделаем вместе. Да, девочки?
Зоря, Вечерня и Сморняна смотрели на меня и переполнялись уверенностью, что все получится. А я начала молить богов — прародителей о помощи.
Вещи носили и раскладывали. Что-то уже сейчас распаковывали и укладывали на свои места, другое откладывали в сторону. Было много перин. Целых тринадцать штук. Отдали, конечно, не то что на продажу отсылали. Но и эти мы набили свежей соломой и ткань пахла лугом и земляникой. Все равно, после использования больными все вещи сожгем, чтобы случайно недуг домой не занести. А одеяла сделали из множества шкурок зверей, которых Радим наловил за время своего странствия по лесу. На варежки и шапки пошли самые лучшие шкурки, а одеяла еще и тканью из крапивницы подшили, чтобы теплее было.