Специально, гаденыш, нарывается, надеется, что не сдержусь, пристрелю. Хрен, так легко вы не отделаетесь, сначала расскажете все, что мне нужно знать.
— Я пойду, — оскалился я, — обязательно пойду, вот прямо сейчас пойду и прикажу перерезать горло твоей сестре и ее мужу, только сначала мои ребята с ней развлекутся, а когда им надоест драть ее во все щели, она будет молить о смерти, а потом ее привезут сюда и пришьют у тебя на глазах. Хочешь?
Ублюдок побледнел, не хочет, значит заговорит.
— Значит так, — спокойно произнес я, — у нас есть два варианта развития событий, первый вариант заключается в том, что вы начинаете говорить и так уж и быть, убью я вас быстро, второй вариант — вы все равно заговорите, но перед этим мои ребята наведаются к вашими родными.
— Ты не посмеешь! — заорал блондин.
— На раздумья даю десять секунд.
— Хорошо, — согласился первый.
— Хорошо? — уточнил я.
— Я расскажу все, что знаю.
Ни секунды не сомневался, одно дело своя собственная жизнь, которая уже закончена, другое — семья.
— Рассказывай, кто из моих маршрут слил? — посмотрел на долговязого, — или скажешь, что не знаешь?
— Знаю, — буркнул он.
— Мне из тебя клешнями ответы вытаскивать?
— Антон
— Фамилия, — рявкнул Олег.
— Бураков, — ответил подельник долговязого.
— Почему с вами его не было? — продолжил допрос Олег.
— Это не его работа.
— А его работа значит….. — протянул Олег.
— Он только инфу сливал — куда, зачем, что в доме происходит.
— Давно сливает?
— Месяца три, — ответил блондинчик
— Кто заказчик? — спросил я
Ответа не последовало.
— Ну? — не выдержал я, — мне за сестрой твоей послать, чтобы думалось быстрее?
— Да не в курсе мы, — заорал долговязый, — мужик какой-то сам на нас вышел полгода назад, предложил на него работать без лишних свидетелей, без вопросов, оплата наличными, Антона тоже он привел.
— Наемнички значит, — кивнул я, — и много вас таких?
— Человек сорок, — ответил долговязый, — может пятьдесят.
— Внешность мужика, кличка, что-нибудь?
— Да обычная внешность, лет тридцать, высокий, брюнет, глаза светлые.
— Обращались к нему как?
— Бес.
— Говорит тебе что-нибудь? — посмотрел на Олега, тот помотал головой.
— Связывались как?
— Он сам звонил, всегда с разных номеров.
— Ну что ж, — вздохнул я, — не нравится мне все это, лапшу мне вешаете, наведаемся мы все-таки в гости, раз по-хорошему не хотите.
— Да не знаем мы больше ничего, — подал голос тот, что все это время молчал, — пацаны все рассказали.
— Ни черта вы не рассказали, — не согласился я, — не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Бери людей, развлекитесь там, — повернулся я к Олегу.
— Не убивайте только, сюда притащите, пусть посмотрят в глаза родным.
— Да все мы сказали, — орал долговязый, еще чуть-чуть и в истерике биться будет, — не трогай семью.
— Заприте их пока, — обратился к одному из охранников, — будут чудить, пристрелить.
Развернулся и пошел на выход, в след послышались крики, мольбы, проклятья и обещания скорой расплаты. Ни хрена они не знают, обычные шавки, хорошо хоть имя крысы удалось выяснить, если, конечно, правду сказали.
— Антона мне этого сюда приведи, — приказал Олегу, — живым.
— Ребята уже выехали, должен быть дома.
— Веришь, что он крыса?
— Я уже ни в чем не уверен, — ответил Олег, — Антон на меня полтора года работает, биография чистая, нареканий к работе не было.
— В доме в момент смерти Мартынова он был? — поинтересовался я
— Нет, — ответил Олег спустя пару минут, посмотрев что-то в телефоне, — он ночью заступил.
— Есть у него кто-то? Женщина? Сестра? Кто-то кто мог в ментовку позвонить?
— Девушка есть, постоянная, невеста даже.
— Ее тоже привезти.
— Ты в своем уме? — не сдержался Олег, — это слишком, не кажется тебе? Одно дело угрожать, совсем другой творить такое в реальной жизни.
— Ты о чем?
— Что ты с девчонкой делать собрался? Реально пацанам отдашь?
— Ты идиот? — взорвался я, — побудет рычагом давления.
— А потом?
— А потом по обстоятельствам.
Что я мог ответить, если девчонка звонила ментам, то виновата не меньше своего жениха, я мог поверить в ведь этот бред и пострадать могла Саша, а любой, кто хотя бы косвенно ей навредил, подписал себе приговор. Я не святой и никогда таковым не был, есть у меня определенные табу, но на убийства они не распространяются и неважно, мужчина передо мной или женщина, нужно понимать, что за свои поступки придется отвечать.