Как жена дипломата высокого ранга, она должна была общаться с другими «посольскими дамами», как их называли в дипломатических кругах, и заниматься благотворительностью. К примеру, в Вене они с Хилари Макинтош устраивали ярмарки в пользу местного сиротского приюта, а однажды даже организовывали бал по случаю дня рождения королевы.
Однако тогдашний британский посол в Париже был убежденным холостяком и человеком малообщительным, он редко появлялся на подобных приемах. Ходили слухи о его гомосексуальной ориентации, но о таких вещах в кругу дипломатов Великобритании, конечно, умалчивали в отличие от голландцев, посылавших приглашения послу и его «компаньону». Что касается Джереми, он всегда приходил на такие мероприятия со своей законной супругой.
Мэгги понимала: рано или поздно ей придется переступить порог «Отеля де Шаро»,[46] но тянула время. В итоге конец ее колебаниям положила Ширли.
— Ну, как дела? — весело спросила она, позвонив однажды утром из Вены. Покидая Вену, Мэгги пришлось оставить ей номер телефона — не хотелось, но Ширли настаивала: по ее словам, в ближайшие несколько недель обязательно появятся вопросы, требующие связи с ней.
— Постепенно прихожу в себя, — уклончиво ответила Мэгги.
— Просто я недавно общалась с Элизабет Фэрчайлд — она даже не знает, что вы в Париже!
— А… ну да. — Мэгги смутилась. — Я все никак не соберусь заглянуть в посольство. — На другом конце провода воцарилось осуждающее молчание. — Видите ли… у меня с этим местом связано столько воспоминаний… — слабо оправдывалась она.
— А мне сказали, что там все будут очень рады вас видеть. Ведь все хорошо знали Джереми. Роджер Фэрчайлд, кажется, даже учился с ним в Оксфорде.
— М-м… да, знаю. Конечно, этот визит очень важен для меня.
— На следующей неделе в посольстве устраивают ужин для главы ОЭСР.[47] Джереми в свое время проводил с ним переговоры.
— О! — только и смогла выдавить из себя Мэгги, силясь вспомнить расшифровку аббревиатуры ОЭСР.
— В «Отеле де Шаро» ждут вашего звонка, — подытожила Ширли и отключилась.
Ужин был запланирован на ближайший вторник. На этот раз пришлось пропустить вечерний выпуск новостей и предупредить Золтана, что ему придется ужинать в одиночестве. Мэгги долго и придирчиво изучала содержимое шкафа и остановилась на черном жакете и черной юбке, решив, что именно так должна быть одета вдова. В качестве украшения она использовала мамин жемчуг.
— Мэгги, дорогая моя, — радушно произнесла Элизабет Фэрчайлд, сжимая ее в объятиях, после чего на воротнике черного жакета остались следы пудры. — Как вы? — Она отступила на расстояние вытянутой руки, властным жестом призывая Мэгги остаться на месте. — Вас не узнать!
— Да, — ответила Мэгги. — Я подумала, что пора взять себя в руки.
— Ну конечно же, — согласилась Элизабет, похлопав ее по плечу. — Теперь позвольте представить вам русского посла — Сергея Платонова. Он хорошо помнит Джереми по переговорам о разоружении.
Русский посол оказался примерно одного роста с Мэгги, хотя и изрядно шире. Это немного придало ей уверенности.
— Да, да, мадам, в самом деле. — Чувствовалось, что Платонов не слишком свободно говорит по-английски. — У нас очень хорошая погода для этого времени года, — рискнул он высказаться, глядя на нее усталыми глазами, будто зажатыми между нависающим лбом и широкими скулами.
Рядом с Мэгги оказался официант. Она взяла, как ей показалось, стакан простой воды, в котором на поверку оказалось немало джина. Сделав глоток, она ответила:
— Да, погода очень спокойная, не правда ли?
— А вот Мерседес, — сказала Элизабет. — Я уверена, ты помнишь ее, она супруга мексиканского посла. Они были здесь одновременно с тобой и Джереми. Муж Мерседес тогда был временным поверенным.
— Да, конечно, я хорошо их помню. — Мэгги отпила еще глоток. — Прежнего посла звали Хосе Луис, верно? — Хосе Луис был маленьким пухлым человечком, его щетинистые усы щекотали руку Мэгги, когда он темпераментно целовал ее.
Круглолицая Мерседес взглянула на нее недоверчиво и непривычно серьезно:
— Вы разве не слышали?
— Что не слышала? — спросила Мэгги, осушив стакан.
— Хосе Луис катался на водных лыжах в Замбези. После Парижа его отправили в Африку. Я думала, вам это известно. — Следующую фразу Мерседес произнесла доверительным шепотом:
— В результате нашли одну шляпу!
Мэгги почему-то разобрал смех. С трудом сдержав его, она взяла еще один стакан прозрачной жидкости.
— Какая трагедия! — сказала Мерседес.
— О да, конечно, — согласилась Мэгги, пытаясь продемонстрировать искреннее сочувствие, внезапно устыдившись своего легкомыслия. — Значит, он утонул?
— О нет… — У Мерседес задрожали губы. — Его съел крокодил!
— Это ужасно, — сказала Элизабет Фэрчайлд и повела Мэгги дальше. — Теперь познакомься с новым послом Северной Кореи. Это мистер Сун Цзю.
Мэгги удивилась — как только она сама год за годом выдерживала такие однообразные вечера?!
— И миссис Сун Цзю, — добавила хозяйка, ободряюще склонившись к очень маленькой женщине, стоявшей рядом с мужем.
Миниатюрная кореянка улыбнулась и кивнула.
— Мы любим вашу страну, — сказала она, явно принимая Мэгги за кого-то другого.
— А теперь, — эффектно произнесла Элизабет, — сюрприз — специально для тебя!
И Мэгги оказалась лицом к лицу с двумя лучшими друзьями Джереми.
— Джеффри и Камилла специально прибыли сюда с юга Франции, чтобы повидаться с тобой! — Элизабет вся так и светилась.
Джеффри был немного старше Джереми. Даже внешне друзья были похожи — оба высокие, с разделенными аккуратным пробором серебристыми волосами и надменным выражением лица, как у всех представителей привилегированного сословия.
Камилла была идеальной женой дипломата, олицетворением надежности: она превосходно играла в бридж и гольф, была неутомимым организатором мастер-классов по икебане и кулинарных курсов для жен дипломатов. Ее малосольный лосось, маринованный в листьях чая «Лапсан сучон», пользовался неизменным успехом на всех праздничных мероприятиях и приемах в посольстве.
Завершив блестящую карьеру, Джеффри вышел на пенсию и поселился с женой на юге Франции. Мэгги и Джереми иногда приезжали к ним в гости на выходные. Пока мужчины пили виски в библиотеке и предавались воспоминаниям, Камилла уводила Мэгги в сад обрезать розы. В глубине души Мэгги не очень любила такой отдых, она задыхалась в атмосфере размеренной провинциальности. Нов то же время ей было приятно видеть Джереми спокойным и расслабленным, когда вся компания сидела у камина в уютном коттедже — маленьком анклаве графства Кент в самом сердце Прованса.
— Мэгги, дорогая, как ты?
— Как ужасно…
— Как неожиданно…
— Ты получила наше письмо?
— О да, большое спасибо, — виновато солгала Мэгги, вспомнив об огромной куче корреспонденции, которую ей вручила Ширли еще в Вене. Письма и телеграммы так и остались в багажнике автомобиля. — Я еще не успела ответить всем…
— Ну конечно… Что ж, как я уже говорила в письме, это невосполнимая утрата — не только для нас, но и для всего дипломатического корпуса.
— Да, безусловно, — с жаром согласилась Мэгги. — И вы были такой замечательной парой.
Китайский черный чай, копченный сосновым дымом.
— Просто подарком для нашей службы.
— Спасибо. Вы оба очень добры.
— Ты прекрасно выглядишь!
— Наверное, дело в прическе. — Мэгги нервно запустила пальцы в непривычно короткие волосы.
— Надо сказать, тебе очень идет. — Джеффри смотрел на нее пристально — пожалуй, даже чересчур пристально.
— Какие у тебя теперь планы? — поинтересовалась Камилла. — Собираешься вернуться в Англию?
— Да, вероятно, со временем. А сейчас хочу проехаться по городам, где мы с мужем бывали вместе.