Но Джимми в ту ночь не спал с Майклом. Выбравшись из кроватки, он заполз к Лорел. Все выходные мальчик едва говорил, отказывался выпускать мать из виду, спать днем. Даже его высокий стул пришлось поставить в столовой, он ел рядом с Лорел, примостившись на стопке книг.
Ни Дженет, ни Пол в субботу за ланчем не появились, так что ели они с Клэр, а почти весь день и вечер провели у бассейна. Джимми хвостиком тянулся за Лорел, визжал и лягался даже когда она попыталась закрыть перед ним дверь ванной.
Вечером Майкл свалился на шезлонг у бассейна после бурного изнурительного заплыва; он столько раз плавал от одного бортика к другому, что Лорел даже счет потеряла. Все еще тяжело дыша, он наблюдал за Лорел из-под полуприкрытых век, немножко пугая ее, еще больше смущая. Интересно, гадала она, как бы истолковала этот взгляд Колин.
Розовое ее бикини весило словно тонну, но не прикрывало ничего. Когда она, вынырнув из бассейна, растянулась на пляжном полотенце, Джимми примостился рядышком. В воду мальчик идти отказался, но бегал вдоль бортика, пока она плавала, не отставая от нее.
— Как это ты с ним сотворила такое? — Она вздрогнула от голоса. Майкла, раздавшегося из молчаливо черной ночи. Луна еще не взошла.
— Купала его, кормила, утешала, читала, шлепала, любила. Находилась в его распоряжении двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Все, как любая мать.
— Хм, довольно утомительно.
Над головой прошуршала летучая мышь, спикировала в бассейн, напилась и тут же улетела. Кожу Лорел свело мурашками.
— Не больше, чем делала для тебя твоя мать, — Лорел села и обняла Джимми, прижимая к себе. Уходить спать без нее он не пожелал.
— Я матери лишился в раннем возрасте.
— Джимми меня не потеряет… никогда больше, — Лорел уложила малыша на полотенце, и он затих.
— Уверенно говоришь! — предостерегающе прошептал Майкл.
— Майкл, — Лорел ответила на его взгляд, сама удивляясь своей решимости, — я буду бороться за него. Не знаю как, но буду.
— А ты полагаешь, я — нет? — Вот так просто и отдам тебе?
— Нет, — она отвела взгляд. — У малыша, наверное, сердце разобьется, если он потеряет кого-то из нас.
— Для этого он слишком мал. — Последовал тихий рокочущий смешок, и раздражающе вскинулась бровь. — И что ты предлагаешь? Жить, как до сих пор? И как долго, ты думаешь, это продлится?
— Не знаю… Ты живешь полной жизнью. Уходишь чуть не каждый вечер. Развлекаешься вовсю. — Лорел сама себя ненавидела за раздражительные нотки.
— Развлекаюсь, значит?
Вдруг рассердившись, Лорел вскочила — ногти ее впились в кожу: так она стиснула кулаки.
— Прости, что испоганила тебе жизнь! Но не могу же я просить прощения вечно! Я не помню, как я сбежала! И почему! Не помню, что заставило меня вернуться. Знаю одно — я существую! Извинения этому у меня нет, но я существую! Я есть! И придется тебе, Майкл, примириться с этим!
— И что предлагаешь? Принять тебя обратно, как любимую жену только потому, что ты — мать Джимми? Оттого, что снизошла и приняла меня, тоже ради того, чтобы получить Джимми? — тонкие губы тронула усмешка. — Не жидковата ли основа? Лорел, это не сработает!
— Но попробовать можно! — вырвалось у нее придушенным шепотом. Лорел сама сомневалась, произнесла ли это она вслух, но его светлые глаза расширились, усмешка пропала. Она умудрилась изумить и его, и себя.
— Эй! Не возражаете, присоединюсь к семейному заплыву? — К ним подошла Клэр в глухом черном купальнике. Она переводила взгляд с одного на другого. — О-ох! Не хотела врываться в семейные объяснения. — Не дождавшись ответа, она спустилась по лесенке в бассейн.
Лорел вернулась к спящему Джимми, на глаза ей набегали слезы смущения. Как это я ляпнула такое? Она оглянулась через плечо. Майкл по-прежнему смотрел на нее. Она сразила его! Нет, выдумывает! Никогда никому не сразить Майкла!
Едва окунувшись, Клэр улеглась на шезлонг рядом с Майклом. Лорел повернулась к ним спиной, притворившись, будто вытирает волосы.
— Я правда извиняюсь, если помешала, — но в тоне Клэр вовсе не было извинительных нот.
— Ничего, мы уже закончили наш любопытный разговор, — отозвался Майкл. У Лорел вспыхнули щеки. Смеется над ней? Майкл отправился принести выпивку.
— А почему Джимми не в постели? — Клэр опустилась рядом с ней.
— Боится, как бы я его не бросила здесь. Ему тут не нравится.
— Очень даже нравилось, пока не явилась ты. И раньше у него никогда не бывало синяков на глазу!
— Да с велосипеда грохнулся! Случайно!
— О-о! Ты просто кидаешься на людей сегодня.
Когда вернулся Майкл, стояло холодное молчание. Но скоро Майкл с Клэр пустились в воспоминания, перемежаемые длинными паузами. Вспоминать-то им мало что есть, удовлетворенно отметила Лорел. Наконец они замолчали и вовсе, в бокале у Майкл позвякивал лед.
Когда они заговорили о Поле, о Дженет, Лорел забрала Джимми, полотенца и ушла от них, даже не пожелав доброй ночи.
Она еще не спала, когда к ней приполз Джимми. Она обняла сына. Нечаянно, бессознательно она одержала вечером маленькую победу. Дала Майклу повод задуматься.
На следующее утро Лорел убедилась в этом, когда Майкл пригласил ее на утреннюю мессу. Первый раз они походили на семью: вместе сидели в церкви, Джимми между ними, по соседству другие семьи, Лорел ждала, вот-вот произойдет нечто знакомое… и проснутся воспоминания. Но все — чужое. Служба шла на английском, паства бормотала, как и она, все читали по книжечкам, положенным на скамейках.
Пели прихожане фальшиво, регент в рясе кое-как вытягивал их. Лорел терялась лишь чуть больше остальных.
Воспоминания молчали, но Лорел хотя бы отведала капельку семейного счастья; такого же незнакомого, как и церковная служба. Она стала членом чего-то — группы, семьи. Продлилось счастье до обеда. За обедом Дженет разорвала еще одну бомбу из своего арсенала.
Воскресный обед на красно-золотой скатерти, медные подсвечники. За столом — все. Даже Джимми усадили на стопку книг рядом с Лорел. После вчерашнего утра они впервые увидели Дженет и Пола.
Атмосфера довольно натянутая, однако, Майкл держался свободнее, чем накануне, таким разговорчивым Лорел его еще ни разу не видела. Он пробил броню угрюмого молчания Пола, и вскоре его брат оживленно разглагольствовал о своих надеждах на сагуаро. Вставляла реплики Клэр, задала пару вопросов Лорел. Напряженность разрядилась.
Даже Дженет слушала внимательно. Она приоделась, стараясь вернуть иллюзию о себе, как о бабочке, но летний зной сказывался и на ней.
Но когда Консуэла убрала со стола и принесла десерт — мороженое, беседа сбилась с ритма, и тут вступила Дженет.
— Лорел, ну как, разыскал тебя Эван?
— Да-да, заглянул как-то днем.
— Когда? — отрывисто бросил Майкл.
— В то воскресенье, помнишь, когда вы с Джимми уходили в зоопарк.
— Да, кстати, — лицо Дженет торжествующе осветилось, выражение, никак не соответствующее развалинам уикэнда, которые она устроила. Дженет положила ложечку на блюдце у вазочки шербета, как сигнал к началу десерта. — Тебе ведь и еще звонили!
— Мне? Кто же? — Лорел ощутила, как сгущается напряженность.
— Не знала даже, что и отвечать. Сначала с тобой хотела посоветоваться, — Дженет проглотила ложечку мороженого и оглядела стол, проверяя, завладела ли она вниманием.
В порядке — все внимание на нее.
— Сказала ему только — тебя нет, а когда вернешься, не знаю.
— Ему? — Лорел залилась краской.
— Ну да! Он несколько раз звонил. Не знала, хочешь ли ты, чтобы я давала новый твой адрес, или нет. Речь у него… человека необразованного. Своего номера не оставил.
— Кто же это? — Но Лорел знала. Это мог быть только один человек. И она знала, что подумает Майкл. Даже не глядя, она чувствовала, как тот подобрался.