— Отвезешь?
Он встретил ее мольбу холодным взглядом.
— А почему бы тебе не попросить своего дружка Харли? Или Эвана?
Или не поверил ей, или чересчур жесток. Внутри у Лорел точно выключилось что-то. И ожило только двенадцатого сентября, в день окончания ее условного приговора. В день, когда потерпел аварию самолет.
14
Пятница двенадцатого сентября выдалась жаркой. Необыкновенная двухмесячная жара все держалась. Лорел как всегда приготовила завтрак. Майкл никак не упоминал о конце срока приговора, молча позавтракал и ушел на базу.
Последние две недели Лорел провела точно во сне, занимаясь сыном, наслаждаясь каждой минутой жизни. Она любовалась игрой света на светло-желтых волосах мальчика, золотистым его загаром; тем, как он морщит носик, когда смотрит на солнце, крепко прижмурив один глаз. По утрам — приятный ритм постукивания крышки кофейника. Ее отражение в солнечных очках Майкла: выражение глаз за очками она воображала, какое ей хочется, а не то, какое, она знала, у него на самом деле. Все две недели она прожила, будто каждый день — последний. Однажды ей пришло на ум, может, схватить Джимми и сбежать? Но это промелькнуло так, мимолетно. Она уже не старалась вспомнить, прошлое утратило важность. Инстинкт подсказывал, опасность, которой она страшится, подкралась совсем близко, подстерегает ее. Пусть. Все равно жизнь для нее кончена, если она потеряет Джимми. Бросив посуду недомытой, Лорел вышла во двор. Забавно, жесткая стерня травы — коричневая, как ни поливает ее Майра. Забавно, день этот, может, роковой, а она как задубела. Ощущает только вялую лень и покой под солнцем, таким жгучим, что даже волосы электрически потрескивают, когда она откидывает случайную прядку.
Взревели моторы — значит, еще не все самолеты улетели. Даже самолеты теперь не нагоняли на нее панику. Из-под ладони она наблюдала длинный сверкающий реактивный, крылья у него чуть оттопырены, словно уши собаки в погоне. Втянулись за серебряные дверцы еще вращающиеся колеса, изнутри каждого крыла виднеются стройные турбины. Заостренный нос, казалось, устремлен вверх. Самолет развернулся над базой и взял курс к гряде гор на горизонте.
— Ого! Вот так нагружен! Летит не иначе как в Джила Бенч! — к ней направлялась Колин.
— Надеюсь, это не город?
— Да нет! Стрельбище в пустыне. Там парни стирают в порошок все, что попадается на глаза. Майк разве тебе не рассказывал?
Но Лорел не отвечала. Самолет будто терял высоту, нос его уткнулся в землю. Нет, наверное, кажется из-за дальности. Но бессознательно она указала на это Колин.
— Ох! — только и успела охнуть та, и вдалеке грохнуло.
Взметнулся в небо столб дыма. Наверное, был и огонь, но Лорел не видела… Там дым… грязный, черный… уносились за горы клубы дыма, но тут же появлялись новые… и две фигуры, катающиеся по земле, наносят друг другу удары… один потянулся к горлу другого и…
— Лорел! Может, окатить ее водой?
— Нет, Майра, у нее открылись глаза, она садится. Она не потеряла сознания.
— Мама?..
— И что ты предлагаешь?
— Не знаю. Может, у нее шок. Она уж минут десять как не мигает.
— Мама!..
— Считаешь, надо вызвать врача?
— Но она же не потеряла сознание, ничего такого. Может, в трансе? Наркотиков она, случайно, не глотает?
Красные шортики и пухлые ножки Джимми мелькают перед ней… много ступней и ног… щиплет глаза… Лорел закрывает их.
— Эй, по-моему, очнулась! Лорел, ты в норме? — Как глупо выглядит на четвереньках Майра.
— Чего это ты? — хихикает Лорел.
Пытаюсь разглядеть — вернулась ты в наш мир или нет. Где ты была?
— Самолет…
— Легче, легче! Давай-ка поднимемся… Бедняжка Джимми перепугался до смерти.
— Самолет? — кое-как с помощью Майры Лорел встала на ноги, ее тошнило.
— Разбился. Слушай, Лорел, здесь реактивных до черта, ими ученики управляют, всякое случается.
— Кто в нем был?
— Пока не знаем, — сердито ответила Майра. Или тревожно? — Кто угодно из сотни летчиков. А может, они выпрыгнули с парашютом. Ты же не знаешь, Майкл это или нет. Скорее всего, нет. Пойдем-ка с солнца!
Самолет разбился у ученика пилота. С парашютом он не выпрыгнул. Об этом сообщили по радио полчаса спустя.
Через десять минут после того, как ушли Майра с Колин, в дверь постучали. На пороге пунцово краснел Эван.
Кинув один взгляд на Лорел, он открыл дверь сам.
— Что стряслось? У тебя жуткий вид!
Лорел рассказала про аварию.
— …И, Эван, я просто… просто отключилась… А сегодня кончается срок условного приговора. — Она вздрогнула, отвернувшись к стене, уткнулась в нее лбом.
— Он что, приказал вам выметаться?
— Пока нет, но, наверное…
— Если только это…
— Ничего себе — только! Эван, я не смогу жить без Джимми!
— Не плачь! Я не про то, — Эван ласково развернул ее к себе и заглянул в глаза, желая, чтобы она разглядела его наконец. Лорел всегда отмахивалась от Эвана — что от него толку! Но оказывается, на лице у него отражаются и тонкость чувств, и сила. Прежде она этого не замечала.
— Если он выбросит тебя, позвони, я помогу. Найду квартиру поближе к Джимми. Ему придется разрешить тебе видеться с сыном, даже если опекунство присудят ему. Только обещай, что позвонишь непременно.
— Но почему ты помогаешь мне?
— Всегда ввязываюсь очертя голову, если топчут слабого. — На лбу у него собрались морщинки, но тут же разгладились, он улыбнулся. — Но предупреждаю — частенько бываю бит!
— Поэтому и в лечебницу для душевнобольных поступил работать? — Лорел изучала его: лет ему едва за двадцать.
— Ну да! Я и правда собирался помочь им, но не выдержал и полгода. Эй, да ты еще дрожишь! — и он притянул ее к себе поближе, стараясь успокоить, согреть. Ей так мало перепадало доброты, сочувствия…
— Иногда даже жалею, что встретил тебя. Просыпаюсь ночью, а передо мной стоят твои огромные тревожные глазищи… И я боюсь: вдруг он чего сотворит с тобой…
Но Лорел уже не слушала его: стояли они у парадной двери. Голова ее покоилась на плече Эвана, и она смотрела прямо в глаза Майкла за сетчатой дверью. Тот застыл на пороге, держась за ручку двери, с белыми губами. Резко крутанувшись, Майкл почти побежал к машине.
Домой он не появлялся три дня.
Ленивая отупелость Лорел исчезла. Она кое-как справлялась с чередой домашних дел. Даже окончание срока условного приговора не принесло радости. Нервничала она все сильнее. Когда вконец перенапряжется, наверняка, отключится опять. Пугала неизвестность — когда?
В понедельник, на третий день отсутствия Майкла, сломался вентилятор. Под вечер Лорел открыла окна и двери, чтобы хоть капельку проветрить дом. Но и снаружи не было ни легчайшего дуновения. Джимми спал в подгузнике и резиновых трусиках. Лорел лежала поперек кровати, пытаясь подвигнуть себя отправиться в жаркую кухню, к вечной посуде. Но какое это имеет в конечном счете значение?.. Двое мужчин катаются по земле, в пустыне, избивая друг друга…
Скоро она стояла над раковиной, жаркий пар от посудомойки обволакивал лицо, пот стекал на брови, из окна на нее смотрело ее искаженное отражение.
Без скрежета вентилятора в доме стало тихо, даже дряхлый холодильник угомонился, слышалось лишь жужжание и удары о стекло насекомых, атакующих окна.
Когда подкатила машина, Лорел, насторожившись, приостановилась. Хлопнула дверца. Дрожащими руками Лорел взялась вытирать стакан. Парадная сетчатая дверь открылась и захлопнулась.
Тут же спокойствие ее улетучилось. Когда она подняла глаза, Майкл стоял у дверей патио, глядя в ночь, которую не видел, как всегда, заполняя комнату. Она ожидала, что явится он другим: небритым, взбудораженным. Может быть, пьяным. Но он выглядел как обычно.
— Джимми все время спрашивал про тебя, — теперь она ощутила в душной комнате запашок виски. Сутулость его плеч казалась чуть преувеличенной. — Вентилятор сломался.