— Постельное белье тоже себе бери, — велел он, наконец отморозившись.
— Я буду теперь спать не как животное на витрине в том вонючем кубе? — съехидничала я. — Спасибо огромное.
— Сидеть там для тебя больше в ближайшее время нет причин.
— То есть меня выпустили не навсегда?
— Опасный период начнется за двое суток до полнолуния.
Ясно, у меня почти четыре недели до часа «х», я это уже поняла.
— А что я буду делать до этого?
— Принято решение, что тебе пойдет на пользу физическая нагрузка. Так что я стану тебя тренировать наравне с нашим молодняком.
— А можно тот же вопрос, что и у этой личной хэйтерши Кая?
— Кого?
— Ну этой… Ли, да? С чего вся эта возня со мной? Если, я так понимаю, прежде вы не церемонились с женами этих… э-эм-м… гуев, то что не так со мной?
— Дело не в тебе. А в том, что у Кая впервые сработало. Ты сейчас вроде как прецедент, заслуживающий наблюдения и изучения.
Ну ясно, ты, Отэм, по-прежнему объект эксперимента. Мышь лабораторная. Ну или мартышка. И о всеобщей борьбе за запрет опытов на животных тут не слышали. Непопулярная в данной среде общественная инициатива.
— Ладно, но поведай мне, в чем хоть главный глубинный смысл? Зачем Кай в принципе занимается этими экспериментами?
— Ради жизни, — пожал широченными плечами Гро. — Всегда, веками напролет, волхи и гуи враждуют. И все взаимодействие между нами только и заключалось во взаимном истреблении. Кай же ищет способ… ну, скажем, свести примитивное избиение к минимуму. Если есть способ лечить гуевых жен, то он хочет его найти.
— Но Кай сказал, что человеком обратно мне все равно никогда не стать.
— Нет. Но что ты выберешь: не жить вообще или жить, будучи кем-то иным? Люди вон живут без рук или ног.
— Ага, только людьми они же при этом быть не перестают.
— Ну так и не переставай. Сохрани в себе себя человека и стань еще и чем-то сверх этого. — Мой желудок снова подал громкий протест по поводу своей пустоты. — Ладно, есть идешь?
Прихватив все нахапанное барахло, я пошла вслед за Гро, на этот раз не залипая уже на его волосах, плечах и спине… Ну разве самую малость на этой завлекательной ложбине вдоль всего позвоночника, говорящей о наличии потрясающей развитой мускулатуры там. Что вполне объяснимо, как и наличие у верзилы офигенной твердой задницы, которую так и подмывало облапать, нагло запустив ладони прямо под джинсы. Прилипнуть сзади и так и идти, умостив нахальные конечности на его роскошных булках, ловя в движении игру его мышц.
Гро развернулся так внезапно, что я чуть не влетела в его грудь носом. Уставился мне в лицо, задрав бровь, будто бросая вызов. С какой, блин, стати?
— Что опять? Новый признак моей сверхъестественной типа жадности?
— Нет, тут немного другое. Хотя и без жадности не обошлось, да?
С какой-то чересчур знающей ухмылкой он опустил взгляд на мои губы.
— Понятия не имею, о чем ты, — отмахнулась я. Хотя кое-какие догадки имелись.
— Это всего лишь дело времени, Отэм, знаешь?
— Ну, тебе, как погляжу, лучше знать.
— Ладно, попытки бороться, даже с неизбежным, для меня достойны уважения.
И, развернувшись так же резко, он попер вперед. Смотри, какой весь внезапный!
— Садись, — указал мне Гро на длинный, обитый нержавеющей сталью стол, с обеих сторон которого были такие же скамейки. И то, и другое привинчено к полу, как в тюрьме или в дурдоме. Логично, что же. Мое пребывание здесь и было неким миксом между первым и вторым. Для других тоже?
Столовая, а это несомненно она, была приличных размеров, и кроме того стола, где велел мне сесть Гро, стояло еще три таких же. Мой проводник-надзиратель на пару минут скрылся за дверью в дальнем конце зала и вернулся с тарелкой, посреди которой возлежал увесистый такой кусок жареного мяса. Ни овощей тебе, ни пюре, никакого гарнира. Ерундой о здоровой пище, как и эстетичной ее подачей тут явно не заморачивались.
— Давай, приступай, — приказал волх, умащиваясь напротив.
Вытянул под столом свои длинные конечности, задев мою лодыжку, и я чуть не подпрыгнула от неожиданного импульса.
— Это же… не что-то криминальное? — не спешила я взяться за нож с вилкой, так же принесенными им.