— Кас!
— Уже ухожу, — ответил тот, но умудрился подмигнуть мне и прошептать одними губами «красотка».
Это я-то? С растрепанной метлой на голове, разбитой моськой и после того, как вывернуло наизнанку. Парень, у тебя очень специфический вкус на девушек. Но я не против. Хоть кому-то я тут нравлюсь.
— Умывайся и спать ложись. Без меня из комнаты выходить пока не советую, — ткнул Гро в сторону двери в ванную.
Ну хоть санузлы тут индивидуальные, а могло же быть как в какой-нибудь казарме. Очень уж тут все именно ее и напоминало.
— А что помешает этой Ли явиться сюда и придушить меня во сне? Что-то не вижу на дверях замка.
— Ли психованная и ревнивая, но не полная идиотка.
— Я не была бы так в этом уверена, — хмыкнула себе под нос.
— К тому же моя комната сразу напротив. Дверь открыта. Совсем уж страхи одолеют — приходи.
Это что у Мрачного брюнета с лицом? Попытка изобразить дружелюбие? Или сразу уж обольщения? Внезапно, однако.
— Ты ко мне подкатываешь, что ли? — отважилась я внести уже ясность.
— Подкатываю? — поднял черную бровь Гро. — Да, думаю так это тоже можно назвать.
Надо же, никаких тебе увиливаний. В лоб прямо.
— А что, нет у вас каких-то правил, запрещающих спать с врагами? Я же по факту все еще враг?
А не опасно ли мне сейчас вилять? Что если отказ его взбесит?
— Ты по факту еще НЕ враг, так что никаких проблем.
Гро подступил ближе, я попятилась, радуясь, что все еще держу перед собой преграду в виде кучи барахла со склада. Этот здоровяк реально умудрялся давить на меня одним только взглядом так, что невольно тянуло прогнуться, и только раздражение мешало.
— А как насчет… ну, не знаю… этической стороны? Нормально предлагать перепихнуться кому-то, кого готов запросто прикончить?
Ха-ха, спросила мышь для опытов у экспериментатора. Или нет, экспериментатор тут рыжий, а Гро, скорее уж, громила-чистильщик.
— Не усматриваю и тут никакой проблемы. Ты меня хочешь, я чуял, я не против. К чему шаманские пляски вокруг этого устраивать? — Да офигеть можно логика, и главное, что не особенно и поспоришь с ней.
Нет, я не ханжа и прыгала в койку с парнем в первый день знакомства, грешна, но в нынешних обстоятельствах как-то это до фига неожиданно даже для меня. К тому же никто романтики не отменял даже в случаях со внезапным животным магнетизмом. Ну или дозы алкоголя в качестве оправдания своей дурости. А то как-то совсем скотство выходит.
— Угу, а нормальные ухаживания — тоже вещь излишняя. — Ответом мне стало многозначительное фырканье.
Пойду-ка я пересплю лучше с мыслью о местной простоте нравов и своих перспективах. Если смогу уснуть с таким вот завывающим от голода желудком.
— Спасибо, но пока попробую бороться со страхами своими силами. Если ты не против.
— Я против. Потеря времени впустую, Отэм. Сама потом поймешь. Но поступай как хочешь.
— Ну да, и будь что будет, — продолжила, уже закрыв дверь.
В ванной полюбовалась своей физиономией с уже налившимися под обоими глазами синяками, распухшей переносицей и треснувшей нижней губой. Точно у здешних самцов какая-то ерунда с выбором партнерш. Я бы на себя такую ни в жизнь не позарилась. Еще и лохматая. Спросить насчет расчески у Мрачного брюнета? Впрочем, как погляжу, он чем дальше, тем меньше мрачный. И нет, не пойду я к нему, а то подумает не то. Буду ходить гордая и растрепанная. И без трусов. Класс!
Умывшись и застелив жесткую койку, вытянулась на ней, не раздеваясь и приказав желудку заткнуться. Тут бы в голове уложить все последние события с моим непосредственным участием, а не брюхо набивать. Я замужем. За монстром. Я больше не человек. Тоже чудище. Меня хотели убить (дважды… нет, включая Ли, трижды), в меня запихнули не пойми как и какую сущность. Мне предложил сходу переспать один из парней, что пытался прикончить. Я его вроде как тоже хочу. Хочу, без вроде. Через месяц моя жизнь может закончиться. Вообще-то, в любой из дней, если что-то пойдет не так. Я понятия не имею, что будет через этот месяц, даже если все пойдет «так». А может, и не терять тогда времени и поиметь этого Гро? Напоследок оторваться. Я делала и более безумные вещи.
На том я и заснула.
Во сне видела маму с отцом. Их лица отчего-то были нечеткими, и чем больше я силилась рассмотреть любимые черты, тем больше они расплывались. Я звала их и просила прощения за то, что их непутевая дочь так и не стала той, кем бы они гордились. И уже не станет. Глупая Отэм — вечная неудачница. И гори ты в аду вечно, Джон!