Чувствуя у себя на лбу губы мужа, она думает: "Конечно... страшный сон. Он никому не скажет... и никогда не будет мстить, никогда... он мертв... конечно, мертв... а мертвые молчат".
- Почему ты это говоришь? - вдруг доносится до нее голос мужа.
- Она пугается.
- Что я сказала?
У нее такое чувство, будто она во всем открылась... будто она вслух рассказала тут за столом всю историю сегодняшнего вечера... Не в силах вынести его взгляда, она переспрашивает:
- Что я сказала?
- Мертвые молчат, - раздельно повторяет ее муж.
- Да... - говорит она. - Да...
В его глазах она читает, что теперь ей уже ничего не утаить, и они долго смотрят друг на друга. Потом он говорит ей:
- Уложи мальчика... тебе, кажется, нужно еще чем-то поделиться со мною...
- Да, - сказала она.
И она знает, что в следующую минуту расскажет этому человеку, которого обманывала долгие годы, всю правду.
И когда она, все время ощущая на себе глаза супруга, медленно проходит с мальчиком через дверь, у нее делается удивительно спокойно на душе, словно теперь многое могло бы опять стать на свое место.
БЕНЕФИС
I
Август Витте сидел в кафе уже с полчаса и даже не смотрел на ворох газет, лежавший перед ним, когда вбежал запыхавшийся Эмерих Бергер.
- А, наконец-то! - воскликнул Август, увидев его. - Вовремя, ничего не скажешь... Мне все приходится делать одному.
- Пардон, - сказал Эмерих, опускаясь на стул, - я должен был нанести еще один визит, насилу выбрался оттуда. Надеюсь, я ничего не упустил? Все улажено?
- Конечно, - слегка хмурясь, ответил Август. - К счастью, я тут.
- Значит, пока делать больше нечего, остается ждать начала?
- Да, пока нечего. Я велел только еще прийти Добрдалу, чтобы дать ему последние распоряжения.
- Ты велел Добрдалу прийти сюда?
- Почему бы и нет? Вид у него вполне приличный. А потом - все ведь знают, что он нам не компания.
Эмерих кивнул в знак согласия и спросил:
- А как с лавровыми венками?
- Уже в театре.
- Ну, тогда все в порядке. И, кроме нас, ведь никто об этом не знает?
- Никто. Но Фреду мы, конечно, расскажем: он будет в нашей ложе.
Эмерих покачал головой.
- А ты не думаешь, что Фреда нам лучше... не предупреждать?
- Это почему?
- Да так, знаешь... чудит он иногда, этот Фред. Чего доброго, еще не согласится.
- Ну, это дело его. Пошутить нам нельзя, что ли? Отвечаем-то за все мы одни.
- Разумеется. Один ты.
- Да, один я. Без меня вы такой оригинальной шутки никогда бы не выдумали.
- Разумеется, - улыбнулся Эмерих. - Но я готов держать пари, что здесь замешана и Бландини... Мне кажется, что...
Он встретил строгий взгляд Августа и, вместо того чтобы продолжать, смущенно закрутил головой, бросил в кофе кусок сахару и начал потихоньку насвистывать.
В кафе вошел Фред.
- Здравствуйте, - сказал он, подавая руку приятелям. - Большое спасибо за билет в ложу, - обратился он к Августу. - Но почему, позволь тебя спросить, мы опять идем на эту нелепую оперетку?
- Сейчас услышишь, - ответил Август. - Впрочем, вот и господин Добрдал.
- Кто? - спросил Фред.
- Эй, маркёр, - позвал Август, - видите, там у бильярда стоит господин и спрашивает о чем-то Франца? Позовите-ка его сюда.
- Добрдал? - недоуменно обратился Фред к Эмериху. - Что это значит? Что за Добрдал?
Эмерих показал глазами на человека, который, узнав от кельнера, где сидят молодые люди, подошел к их столу и поклонился.
Это был маленький человек в коричневом пальто а-ля Меньшиков и в меховой шапке. Спереди на тесемке болталось пенсне.
Август снисходительно кивнул ему:
- Добрый вечер, господин Добрдал. Может быть, закажете что-нибудь?
- О нет, не нужно.
- Тогда садитесь.
- С вашего позволения.
- Я пригласил вас в кафе, чтобы в последний раз... Но вы, может быть, все-таки что-нибудь закажете? Вот как раз кельнер.
- Принесите мне кофе с молоком, - сказал господин Добрдал, снимая меховую шапку и кладя ее на стол.
Эмерих осторожно взял ее и переложил на стул.
- Благодарю вас, - сказал господин Добрдал.
- Итак, - снова начал Август, - сколько у вас человек?
- Сорок. И как рассажены!
- В партере тоже?
- А как же, с одной галеркой мы ничего не сделаем. Самое главное - это партер.
- Вы их еще увидите до спектакля?
- А как же, все билеты у меня в кармане.
- Прекрасно. Итак, слушайте, господин Добрдал. Повторим еще раз. В первом акте - ничего. Мне даже хотелось бы, чтобы после первого акта аплодировали меньше, чем обычно.
- Это невозможно, господин фон Витте. Директор требует, чтобы было три вызова.
- Вот досада!
- Впрочем, знаете что, господин фон Витте? Я прикажу партеру после первого акта не хлопать.
- Ладно. Теперь второй акт - насчет этого нужно договориться. Сначала поет хор.
- Мне ли не знать, господин фон Витте!
- Вы слушайте, пожалуйста. После хора на сцене, как вы знаете, остается одна Бландини, страшно печальная; она бросается на диван, и в эту минуту выходит господин Роланд.
- Вот тут и пойдет потеха! - не выдержал Добрдал.
- Роланд? - удивился Фред.
- В этом-то и заключается вся наша шутка, - тихо объяснил Эмерих.
- Как только появится господин Роланд, - продолжал Август, - гром аплодисментов.
- Понятно, - сказал Добрдал.
- Сквозь аплодисменты, - сказал Август, - уже слышатся крики "браво"; аплодисменты продолжаются, а из оркестра подают венки. Теперь Роланд должен сказать: "Прекрасная дама... ", или как там: "Прекрасная госпожа... это ожерелье вам господин мой посылает". Потом идет ария Бландини, во время которой Роланд стоит у двери. Потом Бландини подходит к Роланду и возвращает ему ожерелье.
- Это похоже на Бландини, - заметил Эмерих. Август бросил на него мрачный взгляд. Эмерих покраснел, и Август продолжал:
- Роланд берет ожерелье и спрашивает: "Что я должен передать своему господину?.. " - или что-то вроде этого. Бландини на это: "Ничего". Роланд кланяется и уходит. И тут: бурные аплодисменты.
- Овация, - подхватил Добрдал.
- Правильно: овация, шум, крики "бис"... И прикажите своим не прекращать до тех пор, пока мы не заставим Роланда выйти и поклониться. Надеюсь, вы меня поняли, господин Добрдал?
- Господин фон Витте! На меня вы можете положиться!
- Значит, - закончил Август, - пока все.
Добрдал понял, поспешно допил свой кофе, встал, откланялся и ушел.
- Теперь я хотел бы, наконец, узнать, что все это значит, - сказал Фред.
- Могу объяснить, - ответил Август.
- Любопытно, - заметил Фред.