— Ничего о таком не знаю! — лопочет вздор, очаровательно краснея.
— Родишь мне наследника, получишь обещанный миллион, а потом уходи, куда хочешь!
Целюсь губами в ее губы. Серафима коварно успевает повернуться щекой. Целовать меня не хочет! Ее глаза буравят меня едкими молниями с обещаниями непокорности. Такое неповиновение заводит еще больше. Стискиваю еще крепче, прикусываю за шейку.
— Хватит! Ты меня пугаешь! — трясется.
— Ах, я тебя пугаю. А как тебе такое?! — перевожу дыхание, смакуя слова. — Это лишь начало, милая. Теперь женой моей будешь долго… Пока я не получу все, чего хочу. Свои хотелки забудь. Будет, по-моему, и только! Усекла?! Развода не было. Ты до сих пор моя законная жена!
— Законная?!
— Законная. Жена! — смакую слова. — В заключении брака я кое-что упустил. Самое важное. Брачную ночь!
— О нет!
— О да. Ты еще невинна? — сощуриваюсь.
Прошли сутки. Чуть больше… Этого вполне хватает, чтобы подцепить мужика и развлечься! Я ощутимо сильно напрягаюсь в ожидании ее ответа. Но красноречивее всяких слов лицо Серафимы. Она то бледнеет, то краснеет. Смущается, словом.
— Развлекалась с кем-нибудь?! Отвечай!
— Когда бы я успела? — возмущается. — Я всего лишь хотела уйти от тебя как можно дальше, закрепиться и вырасти, как личность, и только потом заняться устройством личной жизни!
Я балдею от ее формулировок, меня ее словечки и заводят, и умиляют. Заняться устройством личной жизни она хотела… Я сам тобой займусь!
— Невинна! — ставлю вердикт. — Молодец, что никого подцепить не успела. Я буду твоим единственным мужчиной, запомни.
— Брачную ночь захотел?!
— Очень. Потом родишь наследника.
Меня просто уносит от ее запаха и блестящего взгляда. Влажные губки — предел мечтаний любого мужчины.
— Еще лучше двух.
— Двух?! — ее голос становится выше и тоньше от удивления.
— Двух пацанов мне родишь! — заявляю уверенно.
— С чего такая уверенность, что будет мальчик. И… Двое?! — переспрашивает, побледнев. — Двое детей?! Нет! Фантастика.
— Наследственность! — отрезаю. — Я могу наградить тебя близнецами.
Серафима замирает без движения, смотря на меня шокировано. Она не знала, что у меня есть сестра-близнец. Черт, она вообще о моей семье ничего не знает! Может быть, даже считает, что у меня нет никого! Так вот я ее обрадую… Семья у меня большая и крепкая. Со всеми познакомлю красотку, только сначала немного спесь собью.
Пусть лона ластится ко мне как ласковый котеночек и смотрит влюбленными глазками, тогда и будет послабление, а до тех пор — контроль, милая. Ты под моим контролем. Глаз не спущу. Черт… Даже рук от ее талии отпускать не хочется! Все ближе и ближе к ней тянет.
— Хочешь наследника? Пусть в больнице постараются сделать ЭКО на одного младенца! — выдыхает едва слышно.
— ЭКО? Нет, моя дорогая жена. В зачатии на пробирки полагаться нельзя. Поверь, ошибок там бывает предостаточно!
Вспоминаю брата, Амира, который даже с суррогатным материнством умудрился накосячить, но найти свою единственную
— Я предпочитаю натуральные методы. Все будет естественно! — окончательный вердикт, обжаловать нельзя!
Серафима выдыхает тихонько, складывая губы бантиком. При неосторожном взгляде на ее пухлые губки, меня окончательно срывает. Выдержка лопнула! Рядом с ней я всегда сдерживался, но целоваться хотелось.
Глупости какие. С женщинами я не разводил лишних церемоний и долгих ухаживаний, считал это лишней тратой времени, тем более, с девушками легкого поведения целоваться противно… Но с Серафимой с ума сводило желание целоваться, как подростку, пока губы не сведет судорогой.
Прижимаюсь изо всех сил, целуя отчаянно, как в последний раз.
Серафима
Багратов целится поцелуем прямиком в мои губы и обрушивается сокрушительным ураганом, которому не удается противостоять. Его губы сметают преграды. В груди сердце бьется на ошеломительной скорости. Я пытаюсь оттолкнуть грубияна, целующегося так, словно он хочет меня слопать, но не получается! Он намного сильнее, зол и словно до сих пор находится под действием отравы.
Бугай здоровенный, неужели я с дозой просчиталась?! Судорожно пытаюсь подсчитать часы. Вроде действие яда белладонны должно перестать действовать? Или нет… Он не спал, сидел на кофе и энергетических напитках. Наверное, действие продлилось.
Дышать совершенно нечем, горячие ладони бесстыже исследуют тело. Пальцы изучают все изгибы. Решительному напору сложно противостоять. Губы сливаются в дурманящих поцелуях, воля и желание сопротивляться тают, превращаясь в призрачную дымку.