Выхожу из комнаты и иду в соседнюю, хотел ворваться, но почему-то тихо открываю дверь. Ксения лежит свернутая клубочком и сладко посапывает. Короткие шорты оголяют часть бедра, к которому до ужаса хочется прикоснутся, что я и делаю, когда присаживаясь на край кровати.
Провожу указательным пальцем от верхней точке бедра до щиколотки. Блять, я чувствую как ее кожа горит и покрывается мурашками. Ксю чмякает пухлыми губками и ложится на живот когда я повторяю снова и снова.
— Идиот! — говорю тихо сам себе, когда начинаю возбуждаться.
Осмелев совсем я уже без боязни что она может проснутся и вылепить мне пощечину, сжимаю её упругую попку и наслаждаюсь болью в яйцах которые скручивает от желания получить большее.
Свободной рукой убираю прядь с ее лица и мое насложденье улетучивается когда сонная красавица открывает глаза и испуганно смотрит на меня.
— А-антон? — хлопает длинными ресницами и отпускает глаза замечая что я до сих пор в своей руке держу её попку. Она дёргается но я хватаю её за ногу и удерживаю. Всё таки пришёл я сюда за другим.
— Ты хотела чтоб было весело, так я посмеялся от души, — оскаливаюсь и шлёпаю её по заднице.
— Ты что совсем больной? — шипит и дёргается в моих руках.
— Теперь за каждое не послушание ты будешь наказана, — второй шлепок, и я прикрываю глаза от кайфа.
— Отпусти! Отпусти же, ты маньяк!!! — всхлипывает и меня немного отпускает.
Я не маньяк и не извращенец, но то что мне нравится в сексе, нравится не многим. Но и этому есть объяснение или оправдание… Одна бабушка меня всегда любила, а другая наоборот, и когда я оказывался с ней наедине, за любой проступок она лупила меня по пятой точке всем что попадалось под руку, будь то армейский дедовский ремень с бляхой или тапок, да делала это так, что я потом не мог сидеть. И так было до тех пор пока её не стало. Спасибо за мои престрастия ба.
— Я надеюсь ты меня поняла. — замахиваюсь для третьего раза, но вижу как девушка в моих руках вся сжимается и утыкается лицом в постель. Просто легко опускаю ладонь на уже покрасневшие места, но она всё равно вздрагивает. — повторять больше не стану. Шутки кончились.
— Мне плевать куда дела ты всю ерунду что заказала, — поднимаюсь с кровати- Все что ты потратила ты отработаешь коллориями в зале вместе со мной. И это, — обвожу жестом по лицу намекая на слёзы. — успокойся, я этого не люблю.
Выхожу из ее комнаты и слышу как она плачет и материт меня сквозь слезы.
— Ненавижу тебя! — кричит — Ненавижу тебя Шевчук!
Ухожу в свою спальню чтоб не наделать ещё больше глупостей. Ладонь приятно печет, но я даже улыбнуться не могу потому что в голове слова Егора. «Ты просто запугал бедную девчонку». Да блять так и есть. Так и есть. Раньше меня это совсем не беспокоило, а наоборот придавало большего желания, но я никогда не делал это против воли, а тут… Даже как то жаль её. Или она все таки заслужила? Хрен её знает. Прошла только неделя рядом с ней, а у меня каша в голове хочется либо прибить её, либо приласкать. Только вот второе мне неведомо.
Помню Марк, рассказывал что то подобное у него было из за Василины. Но у них в итоге семья. А тут чёрте что, наверное ошибся с выбором девушки на эту роль, вот и всё. А семья мне не нужна. Я не создан для этого.
Глава 14. Ксения
Просыпаться совсем не хотелось, но будильник уже третий раз играл, а я не могла разлепить опухшие от слез глаза. Я проплакала пол ночи и даже не помню как заснула, наверное сил совсем не осталось после "общения" с Антоном. До сих пор моя задница помнит как прижигали нежную кожу грубые ладони. Нашелся тоже мне судья, выносящий приговор. Было так сильно обидно, что слезы брызнули из глаз, я совсем не привыкла к такому отношению, но его это совсем не волнует. Вот пожалуюсь Тиму на него и братишка открутит ему голову. Улыбаюсь представляя что останется от Антона после встречи с моим братом. Хотя и Шевчук не пальцем деланный, вон какие мышцы накачал. Индюк напыщенный.
Вздрагиваю когда слышу отборный мат соседа, пока не могу определить из какой части квартиры он раздается, но за словами слышу грохот бьющегося стекла и сразу поднимаюсь с кровати. Поправляю задравшуюся пижаму, сверху накидываю халат и расчесываю быстро волосы и выхожу из своего укрытия.
Аккуратно ступаю босыми ногами на кухню откуда до сих пор слышно красноречивую речь. Но картина которую я застаю меня удивляет и расстраивает одновременно.
— Чего стоишь? — спрашивает Антон собирая совком и веником осколки тарелки, — лучше помогла бы, — бурчит себе под нос.