Тания замолкает, тяжело вздохнув.
Хочется ее успокоить тем, что она сейчас не красивая девушка, а белка. Да и я не то, чтобы очень молода. Все-таки шестьдесят пять лет прожила на белом свете. Кое-что повидать успела. И научилась много чему. Но, в итоге, решаю, что благоразумнее будет промолчать.
Стараюсь фокусироваться на происходящем.
Я не любила летать на самолетах в прошлой жизни. Жутко неудобно сидеть на одном и том же месте много часов подряд. Но сейчас, когда когти впиваются мне в талию много часов подряд, а ветер врезается мне в лицо и в тело, я бы предпочла кресло самолета, пусть даже тесное и у самого прохода.
Чем больше мы летим, тем сильнее устаю. Я замерзла. Глаза давно слезятся от бьющего в них холодного ветра. Ужасно хочется приземлиться. Мечтаю о земле под ногами, вот уж немного мне надо теперь для счастья!
Отслеживаю топографические детали под нами, хотя это дается непросто.
Под нами сначала проплывали горы, потом леса и реки, и снова горные хребты. А потом появилось болото с редко растущими сосенками и кустами. Местами на нем надуваются пузыри, и лопаются с треском, как огромные волдыри.
Как назло, именно здесь дракон опускается пониже. Каждый раз, когда лопаются пузыри, в ноздри ударяет тошнотворный запах гниющей плоти. Какое жуткое болото! Я покрепче цепляюсь за ящера. А белка в кармане покрепче вцепляется когтями мне в бедро.
Мне кажется, что болото никогда не кончится, как вдруг вдалеке перед нами появляется островок суши, и вскоре мы к нему подлетаем.
Наверно, когда-то это место было гордым, величественным замком, а сейчас я бы назвала его графскими развалинами. Этот замок издали напоминает бизе, залитое кремом из взбитых сливок. Белые стены кое-где обвалились. Кое-где заросли белыми кустами, напоминающими гигантские одуванчики.
— Родовое поместье Элиасов, — сообщает белка дрогнувшим голосом. — Вполне возможно, мы отсюда никогда не выберемся.
— Выберемся, — обещаю ей твердо.
— Говорят, самое главное — протянуть первую неделю.
— Неделя… — бормочу задумчиво. — Протянуть неделю не проблема. Я хочу ее не протянуть, а нормально прожить. А вот это уже проблема.
Здание в аварийном состоянии.
Его надо либо на снос, либо на основательную реставрацию.
Как бы то ни было, я безмерно счастлива, когда мы спускаемся во внутренний двор замка. Ведь летать в когтях дракона мне надоело. Здесь тоже все поверхности белые — они покрыты пухом. Тополиный пух, жара и, возможно, даже июнь…
Когда дракон снижается, взмахи его крыльев поднимают пух с дороги. Тысяча пушинок залетает мне в глаза, в рот и нос, заставляя чихать без остановки, поэтому даже не замечаю, когда мои ноги касаются земли в облаке пуха.
Тру глаза, отплевываюсь, а про себя ворчу. Тут бы двор подмести! Почему такое неухоженное место?
Неужели слуг не нанять?
Вроде лорд, деньги есть и власть…
Осматриваюсь. Вокруг белые стены, белые кусты. Пух этот дурацкий на дороге, будто вата… Если это твое родовое поместье, если ты жену собираешься сюда привести, разве не нужно подготовиться к ее приезду?
Элементарно убраться во дворе? Стены отреставрировать?
Дракон, меня сюда притащивший, короткой, огненной вспышкой оборачивается в человека. Ну наконец-то! Хоть нормально поговорим!
— Уважаемый, — обращаюсь к нему, — не могли бы вы объяснить, что сейчас происходит? На каком основании вы позволяете себе так грубо обращаться со своей женой? Я не собираюсь терпеть ваши…
Этот грубиян — даром что лорд! — похоже, вообще меня не слушает. Пока я говорю, смотрит за мое плечо и вдруг резко обрубает:
— У тебя всего неделя. Либо ты понравишься замку, либо…
Он замолкает. Ловит мой взгляд и небрежно проводит ребром ладони по шее.
Глава 7
С минуту безуспешно пытаюсь вникнуть в его «понравится замку». Я еще понимаю, если бы он меня к матушке привел и велел ей понравиться за неделю. Настоящее нахальство такое требовать, учитывая обстоятельства, но хотя бы есть в этом логика. А стены родового поместья очаровывать…
Это что-то с чем-то.
Главное, сказал несуразицу, но с таким серьезным видом, что аж мурашки по коже. В синих глазах — сплошная искренность. И даже тревога, которая невольно передается мне.
Пытаюсь обратить в шутку его слова:
— Как ему понравится, замку-то? Может, двор подмести для начала? Или стены очистить от пуха?
— Сама разбирайся. Я не в курсе, — он хмурится.
— Вы меня простите за любопытство, — осторожно начинаю, — но сколько раз вы уже вдовели?
Дракон буравит меня пытливым взглядом. Видимо, этот факт его биографии полагается знать жене. Наверно, сейчас он гадает, почему я выспрашиваю очевидные вещи. А, может, считает, что не стоит меня расстраивать лишний раз?
— Я к чему веду? — продолжаю вкрадчиво. — Пытаюсь понять, насколько трудно выжить в роли вашей жены. Пока что ощущение такое, что шансы мои невелики.
Лорд подходит ближе. Почему-то в синих глазах считываю волнение, которое никак не могу объяснить. За меня тревожится⁈ С чего бы?
Привел меня в аварийное здание, велел понравиться здешним стенам. А теперь меня жалеет? Еще бы крокодиловы слезы по мне пролил для полноты картины «Скорбь Синей Бороды».
— Я вернусь через неделю, — говорит дракон, проигнорировав вопрос про предыдущих жен. — Ты уж постарайся здесь выжить.
— В каком смысле «через неделю»? — испуганно скольжу взглядом по треснутым, явно аварийным стенам. — Я ничего здесь не знаю. С персоналом даже не знакома. А вдруг они меня за чужую примут?
— С кем не знакома? — он иронично вскидывает бровь.
— Со слугами.
— Я бы на твоем месте не спешил с ними знакомиться.
— Тогда кто мне объяснит, как тут в замке все устроено? Не шутите так со мной! Вы мне еще про магию не рассказали!
— Какую магию? — недоумевает дракон.
— Про мою! Вы говорили, что я вам должна дать какую-то магию после свадьбы.
— А, это… — он небрежно пожимает плечами. — Пророчица обещала, что в той Монтэгю, что выживет в моем родовом замке, откроется редкая магия. Какая именно — не уточнила.
— Зачем вам тогда моя магия, если вы не знаете, что это будет за магия?
На мой резонный вопрос он снова пожимает плечами:
— Пророчица обещала, что эта магия решит мою главную проблему.
— Какую?
— Об этом, — он усмехается, — тебе знать рановато. Поговорим через неделю. Если выживешь.
— Вы шутите? — развожу руками, недоуменно улыбаясь.
Его цинизм зашкаливает.
Я достаточно хороша, чтобы умереть в роли его жены.
Но еще не заслужила, чтобы узнать чуть больше о своей роли?
Лорд Элиас, вместо того, чтобы рассмеяться и объяснить, что он меня разыграл, отворачивается и, воспламенившись, превращается в огромного дракона.
Едва успеваю отшатнуться, чтобы не обжечься, хотя кожу все равно опаляет жаром. Взмах огромных крыльев поднимает в воздух успевший осесть пух, заставляя снова кашлять и чихать до слезящихся глаз.
Поверить не могу.
Вышла замуж за лорда, который притащил меня в развалины и велел им понравиться. Дал на это неделю. Потому что в ином случае… Вспоминаю тот его жест по горлу. Мне конец?
Или ему конец?
Нет, судя по тому, что умирают тут жены, проблемы у меня.
А он как раз, случись что со мной, пойдет и найдет себе новую жену.
Наверно, Олеану. Она ведь тоже Монтэгю.
И сдались ему жены! Лучше бы один жил на своем болоте. Чем плохо?
Снова оглядываюсь. Сейчас на стенах замка замечаю светло-серые статуи. Остроухие, крылатые существа с выступающими на мордах лобовыми долями и когтями на лапах. Жуткие создания напоминают горгулий из древней мифологии.
Странно, что в этом замке статуи сделали такими страшными. Нет, чтобы прекрасную деву сотворить!
Тут же себя одергиваю.
Что я придираюсь?
Для кого-то, наверно, эти создания показались прекрасными. Отворачиваюсь от каменных статуй и взглядом скольжу дальше. Белый фон стен и двора навевает воспоминания о зиме, холоде и одиночестве. Ни единой души. Людей тут не видно. Прислушиваюсь. Тихо, только ветер дует. И со стороны болота глухо лопаются пузыри, словно напоминая, что отсюда не удрать. Хотя… Это мы еще посмотрим!