— Я принесла вам подарок, — ответила я храбро. — Вас никто не обманывал. И это дороже золота.
— Да? — заинтересованно произнес Феланор. — И что же это такое?
Мои пальцы нащупали на мраморном дне какие-то листья, и я, зажмурившись, отчаянно ухватилась за них, как утопающий за соломинку.
— Вот, Ваше Высочество!
***
В моей руке дрожала дубовая ветка с нежными молодыми листочками.
Вероятно, во всем Белом Городе не нашлось бы ветви свежее.
Уж не знаю, из какого мира она была перенесена сюда, и чем таким особым она пахла.
Но грозное лицо Феланора тотчас смягчилось.
— А, мои любимые дубы, — пробормотал он, взяв ветку из моих рук и припав к листьям лицом. — Благодарю…
Он вдруг стал тихим, спокойным, умиротворенным.
И в его улыбке я увидела прежнего Феланора.
Он словно пробудился, отогнал чудовище, занявшее его место, и смотрел теперь на меня ясными прекрасными глазами.
— Так что вы хотели сказать мне?.. — рассеянно спросил Феланор, не выпуская ветку из рук.
— Я хотела сказать вам, принц, — волнуясь, произнесла я, набравшись смелости и ступив к нему, — что… люблю вас.
Феланор озорно улыбнулся. На его щеках заиграли обаятельные ямочки, он снова с удовольствием вдохнул аромат свежей дубовой ветви.
— Вы так милы, дитя мое, — ответил он мягко, стараясь не обидеть и не причинить боли. О, узнаю моего прежнего Феланора! — Но, кажется, я не могу вам ответить взаимностью.
— Кажется?..
— У меня, как будто бы, есть невеста, — Феланор нахмурился, словно что-то стараясь припомнить. — Я искренне ценю ваши чувства, и ваше признание очень трогательно, но перед невестой я в неоплатном долгу. Негоже изменять ей, и…
— В долгу? — неуважительно перебила его я. — Что за долг, Ваше Высочество?
Феланор хотел было произнести заученную речь — и с удивлением понял, что все, во что он верил, неправда.
Его рыжая невеста не помогала ему.
Она не спасала его после ранения.
Она не приютила его в своем доме, когда он странствовал.
Да он и не любил ее вдруг с изумлением понял Феланор.
— Вы фея? — с изумлением произнес он. — Теперь, когда я говорю с вами, мне кажется, что я долгое время спал, и мне снился очень тяжелый и ужасный сон. Но я проснулся…
— Так не засыпайте теперь, Ваше Высочество, — шепнула я и шагнула к нему.
Я уже ощутила его ладонь на моей талии. Он обнял меня и мягко притянул к себе, вглядываясь в мое лицо.
— Как вас зовут? — спросил вдруг он.
— Попытаетесь вспомнить?.. — шепнула я.
Феланор был почти прежним.
Я видела, как тьма отступила, выпустила его из своих цепких когтей, и он отряхивается от остатков магического тяжелого сна…
— Аделаида?.. — спросил он, склоняясь надо мной и заглядывая в мои глаза.
— Близко, — усмехнулась я.
Тут двери зимнего сада с треском распахнулись, и подслушивающая Катарина ввалилась как куль с мукой.
— Стерва! — прокричала она, забыв обо всяких приличиях и предосторожностях. — Это ты!.. Да я шкуру спущу с начальника охраны!
— Вы знакомы? — с удивлением спросил Феланор, глянув на свою разъяренную невесту.
Она неслась огромными скачками по тропинке к нам и казалась мне просто сгустком ярости и злобы.
— Не трогай ее, Феланор! Не касайся ее! — орала разъяренная Катарина.
— Что? Почему? — удивился Феланор.
— Не трогай её! — орала Катарина. И вдруг еще громче: — Не целуй! Не целуй!!!
Как я могла напоить его водой из Источника Мудрости, если он не брал напитков из моих рук?
Как заставить его испить эту воду, если между нами стоит сотня дегустаторов как минимум?
Я выпила глоток сама.
Улучив момент, я хлебнула из пузырька, смочив как следует лаковые от помады губы.
— Не целу-у-у-уй! — выла Катарина.
Она почти достигла нас.
Ее скрюченные пальцы тянулись к моему платью.
Еще миг, и схватит, оттащит прочь.
— Феланор… — прошептала я умоляюще.
Принц глянул на меня. Заглянул в мои умоляюще глаза.
— Верь мне, — шепнула я. — Меня зовут Адель. Адель, помнишь?
И Феланор вдруг бесстрашно и решительно припал к моим губам, целуя так, словно из моих губ он получал последний в своей жизни глоток воздуха.
— Не целу-у-у-уй!..
Катарина запнулась и упала, растянувшись на дорожке во весь рост.
Испачкала свое красивое платье, ударилась грудью, ссадила ладони.
— Не целу-у-уй…
Она тянула и тянула свою мольбу, но безрезультатно.
Феланор уже сжимал меня со страстью, запустив руки в мои волосы, и целовал меня так, словно пил вкуснейшую чистую воду, и не мог напиться.
— Адель! — выкрикнул он, отстранившись на миг, тяжело дыша. — Адель! Это ты! Моя Адель! Мать моего малыша! Я вспомнил! Адель! Любимая Адель!