Но мой веселый помощник даже не поморщился. Казалось, что разоблачение его и правда не волновало.
— Девчонки, — беспечно пояснил он начальнику стражи, улыбаясь до ушей. — Сначала у них тощие косички и разбитые коленки, веснушки на носу и не все зубы на месте. А потом хоп — и ты уже влюблен и женишься.
Тут он как-то погрустнел, вытащил из-за пазухи фляжечку с коньяком и нервно приложился к ней. Начальник стражи с пониманием кивнул головой.
— Да, так и есть, — поддакнул он.
Но все равно смотрел на меня с подозрением.
Даже велел принести фонарь, чтобы проверить меня на наличие эльфийской крови!
Но мы-то знаем мой маленький секрет!
Дитя, что зрело в моем чреве, щедро делилось со мной эльфийской магией, и фонарь подтвердил, что я, если и не чистокровная эльфийка, то полукровка. И начальник стражи, немного озадаченный, фонарь убрал.
Тут уж на меня с удивлением глянул и мой так называемый кузен.
Подумать о том, что я в положении, он не мог. Эльфы не бросают своих детей! Значит, в служанке из маленькой таверне и в самом деле текла эльфийская кровь? А он и не заметил?
Рядом с нами остановилась и карета высокородного черноволосого эльфа.
Он понял, что с нами произошла заминка, вероятно, нас заподозрили.
Поэтому он чуть выглянул из окна и обворожительно улыбнулся.
— Красавица Мэри-Энн, — произнес он с особым чувством. — Первый танец вы обещали мне, помните!
Я лишь кивнула, переводя дух.
Начальник стражи услыхал, что меня опознал как Мэри-Энн еще один эльф, поддакнул каким-то своим мыслям и велел нас пропустить.
И наша карета-чайник торжественно въехала по подъемному мосту во двор замка.
Да, а здесь все изменилось! За такое короткое время на замок словно ночь опустилась.
Феланор потемнел так, что его пугающая темнота опустилась на сад, на сам замок.
Вместо светлых цветущих яблонь — черные орхидеи. Вместо красного ковра перед гостями — черный, с золотыми шитьем.
Да и в замке все было задрапировано и отделано черными тканями, обязательно с золотом. Словно ночь опустилась, и зажглись звезды…
Но все равно это было довольно зловеще.
И на фоне этой потрясающей и завораживающей черноты я вспыхивала словно яркая луна.
Феланор тоже был облачен с головы до ног в черное.
Потрясающий в своих красоте и мрачности, он сидел на золоченом троне из черного дерева, и важно кивал гостям.
Катарина была рядом.
Но!
Она стояла по его левую руку, вместе с другими придворными. Ни о каком троне для нее и речи не шло. И Феланор совершенно не расстраивался от того, что выражение лица его невесты было совсем не радостным.
Да он вообще не смотрел на нее!
Она была наряжена в пух и прах, но при этом выглядела как дорогая кукла, которую поставили на каминную полку и забыли. А она стоит там и покрывается копотью.
Лицо у нее было надменное, она то и дел гордо задирала подбородок, посматривая на придворных.
Но, кажется, никому дела не было до ее победы.
Ее толкали, проходя мимо, не замечали, словно она была предметом, частью обстановки.
И тогда губы ее предательски дрожали.
Она была невестой принца, да.
Но, кажется, принц разучился любить…
Прекрасный и холодный, он смотрел на всех свысока и в его глазах не было ни тепла, ни симпатии.
«Ужас, что она натворила! — так и ахнула я про себя. — Разумеется, она наказана. Она даже не может похвастаться, что принц на нее смотрит. И обращает внимание. Кажется, он только золотыми побрякушками интересуется. И тут бы мне позлорадствовать, но нет. Кажется, мы все в этой ситуации. Внимания он не обращает ни на кого. Никто ему не нужен, кроме золота и богатств».
Но я, кажется, сумела обратить на себя его внимание.
Может, оттого что мое платье сверкало среди бархатной черноты, как звезда.
А может, потому, что я была красивая?..
Но, так или иначе, а увидев меня, он вдруг встал со своего трона. И придворные ахнули.
Они все были одеты в темное, кто в зеленое, кто в черное или коричневое, чтоб угодить принцу. А тут — ослепительно-белое платье с радужными переливами, словно прозрачные трепещущие крылья стркозы…
А Катарина чуть ли не заметалась, увидев, что желанная добыча ускользает из ее когтей. Даже очарованный, принц все равно не принадлежал ей. И тянулся к другой, не к ней.
Это был первый жест внимания со стороны принца за последнее время.
— Доброй ночи, Ваше Высочество! — произнесла я, склонившись перед принцем.
— Доброй, — ответил Феланор, осматривая меня с головы до ног. — Какой необычный… наряд. Что-то он мне напоминает.