— Я, Эмилия, — ласково сказал он и, позволив ей оросить слезами его элегантный плащ, бережно усадил в кресло. Потом присел рядом, взял ее руки в свои и крепко сжал. Она сделала несколько попыток заговорить, но ничего не получалось. Чувства настолько переполняли ее, что с губ слетали лишь бессвязные междометия. Ее брат, не нуждавшийся в словах, чтобы понять, что она переживает в эту минуту, отвечал столь же неразборчиво. Немного погодя ее светлость порылась в кармане в поисках носового платка, но не нашла и с благодарностью приняла тот, что протянул ей брат.
— С-спасибо, — с трудом вымолвила она. — Обычно я столько не плачу, уверяю тебя, Ричард!
— Знаю, дорогая, — ответил он. Леди Хэппендейл высморкалась.
— О нет, я вообще не плачу! Я не плакала после твоего исчезновения и даже на твоих… твоих… Боже мой!.. на твоих похоронах?.
— Что?! Ты не пролила ни единой слезинки? — поддразнил ее Ричард с притворной обидой.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Мое горе было слишком велико, любовь моя, слезы не могли его облегчить.
— Прости меня, — сказал он и притянул ее к себе.
Тут она снова разрыдалась и долго не могла успокоиться. Наконец она немного отстранилась от него и, судорожно вздыхая, проговорила:
— Не сердись, Ричард! Я знаю, вы, мужчины, не выносите женских слез, но ничего не могу с собой поделать. Боюсь, твой плащ безнадежно испорчен.
— Я предвидел нечто подобное и, одеваясь утром, мысленно распрощался с ним.
Она подняла на брата полные слез глаза и медленно покачала головой. Лицо ее озарила счастливая улыбка.
— Дай мне посмотреть на тебя! Глазам своим не верю! Нет, я вижу тебя, дотрагиваюсь и все равно не могу поверить!
— Ты нисколько не изменилась, дорогая, — улыбнулся он в ответ с не меньшей радостью. — Прелестный чепчик, но что-то я не помню, чтобы ты носила такие раньше.
Леди Хэппендейл безуспешно пыталась поправить сбившийся набок кружевной чепец.
— О да, ношу уже несколько лет…
— Чтобы отпугивать женихов?
— Ричард! — укоризненно воскликнула она и всхлипнула. — Ричард! Все думали, что… Ах, Боже мой, слух! Он подтвердился. Оливия Солташ!
Рэкселл без труда разобрался в этих несвязных восклицаниях.
— Значит, до тебя дошли слухи о моем появлении?
— Ну да! Вчера я услышала об этом от Оливии. Помнишь ее? Конечно, не сомневаюсь! Потом пришел Толби. Но я не поверила. Мне и сейчас трудно осознать… но скажи, кто же тебя видел?
— Ханикатт.
— Надо же, очень странно! А где и когда ты с ним встретился?
— На прошлой неделе. Я провел несколько дней в гостинице недалеко от Трэпстона.
— Ты почти неделю был в нескольких часах езды от меня? — воскликнула она. — У меня голова идет кругом!
— Обещаю все объяснить в свое время, но не сейчас! Сначала нам нужно многое обсудить.
— Это точно! Для начала признайся, где ты пропадал все эти годы и почему вообще уехал? Полагаю, Кейтли неотлучно был с тобой?
— Верно. За последние шесть лет я приобрел некоторую известность в игорных домах за границей.
— О чем ты?
— Возможно, ты слышала о некоем мистере Дарси?
— Да, слышала, но… — Она осеклась. — Нет, этого не может быть! — прошептала она. — Ты и есть мистер Дарси? Конечно, он весьма загадочная личность, никто о нем ничего не знает, но… Нет, это невероятно!
Но почему ты уехал, любовь моя? — Не успели эти слова слететь с ее губ, как ее осенила догадка. По лицу пробежала гримаса боли. — Толби?
— Да, он, — медленно произнес Рэкселл. Леди Хэппендейл опустила глаза.
— У меня были смутные подозрения, — с трудом выговорила она. — Нет, в глубине души я всегда знала, что он причастен к твоему… исчезновению, но не признавалась самой себе. И все же не могла представить, что он оказался таким подлецом. За последние годы он стал — возможно, мне это лишь померещилось, — он стал… более человечным. Что заставило его пойти на такой шаг, ума не приложу!
— Кто сказал, что самый очевидный мотив, в который меньше всего верят, — любовь?
Эмилия бросила на брата быстрый взгляд.
— Любовь?
Рэкселл улыбнулся, но не открыл сердечную тайну Толби.
— Я сказал бы, любовь к славе и богатству. Согласись, герцогский титул со всеми положенными привилегиями — сильное искушение для того, кто был к нему так близок. Для Толби оно оказалось непреодолимым.
— Слава Богу, что он не убил тебя из-за титула! — содрогнулась она. — Но как он умудрился украсть его у тебя?