Теряясь в домашних делах и суматохе, я не заметила, как время приблизилось к ночи. А ведь я толком и с папой поговорить не успела, ничего не узнала.
Уложив Алексу, тихонько вышла из детской и спустилась в гостиную. Отец сидел в кресле, уставившись в телевизор, и бесцельно щелкал каналы. Заметив, что я рядом, быстро нажал кнопку выключения и поднялся, собираясь уходить. Или сбежать?
— Спокойной ночи, дочка, ты, наверно, устала за сегодня, — чмокнул меня в лоб и развернулся.
Ну уж нет! Не так быстро, пап! Взяла его за руку и заставила посмотреть на меня.
— Мне нужно с тобой поговорить, — серьезно произнесла, не сводя с него глаз.
— Конечно, — мгновенно откликнулся отец. — Только давай завтра, — высвобождая руку, натянуто улыбнулся он.
Да что за тайны Мадридского двора! Неоднозначное поведение Огнева только подогревало мое любопытство.
— Что вы от меня скрываете? — холодно бросила ему. — Почему все это время держали в полной изоляции в Англии? Что здесь произошло? Я же все равно выясню, ты меня знаешь! — я говорила размеренно и строго, пытаясь достучаться до отца.
— Не выдумывай, — вдруг закипел он. — Ты занималась ребенком и училась. При чем тут изоляция. В Англии! Да многие только мечтают о такой "изоляции"! Как только Алекса немного подросла, вы и приехали. Зачем было ее раньше перелетами мучить…
Я задумалась. В его словах была логика, но все равно я им не верила. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, нет, кричало о том, что меня технично обводят вокруг пальца. Воспользовавшись моим замешательством, Константин направился в спальню.
— Пап, мне нужно закрыть практику, и я договорилась в университете, что пройду ее в твоей компании, — протараторила ему в спину.
Отец замер и, поразмыслив немного, все же удостоил меня ответом:
— Я и так подпишу все необходимые документы, можешь отдыхать спокойно.
— Может, ты и диплом мне английский купишь заодно? А я отдохну!.. Ты же хотел, чтобы я работала с тобой. Что-то изменилось? — выпалила я, сама не понимая, почему меня злит эта ситуация.
— Не хами, — осадил меня папа. — Я тебя услышал. И подумаю, какую работу тебе доверить, — снисходительно взглянул на меня, как будто я вовсе ни для чего не гожусь.
Ничего, я докажу, что способна на многое! Буду очень стараться. В конце концов, я дала слово…
Глава 2
На следующий день я получила "выходной от материнства". Амелия настояла, чтобы я немного развеялась и встретилась с друзьями. Долго уговаривать меня не пришлось. Я знала, что мама прекрасно справится с Алексой, — и без опасения передала малышку в ее заботливые руки. Могла ли я подумать полтора года назад, что Амелия станет такой внимательной бабушкой? Чудеса да и только!
Собиралась на встречу настолько тщательно, будто это был выход в высший свет. Хотя для человека, который на протяжении года сидел в четырех стенах, лишь изредка выбираясь на сессии, так и было.
Надела бежевое шифоновое платье — в нем я выглядела еще миниатюрнее, чем была на самом деле: я очень похудела после родов, скорее всего, это результат нервного перенапряжения и безумного режима.
Непослушную копну рыжих волос выпрямила и слегка убрала по бокам, чтобы локоны не спадали на лицо. С макияжем пришлось повозиться дольше: кажется, я совсем разучилась наносить косметику. В итоге ограничилась тоналкой, спрятав под ней веснушки, блеском для губ и тушью для ресниц. Оценив свое отражение в зеркале, удовлетворенно улыбнулась и выпорхнула из дома.
В нашем любимом кафе меня уже ждала Мари. Она вскочила из-за стола и, радостно подбежав ко мне, крепко обняла.
— Задушишь, — засмеялась я. — Эй, ты чего?
Марина отстранилась и посмотрела на меня, в ее карих глазах блестели слезы. Подруга поправила черный локон в своей прическе и расплылась в улыбке.
— Ну, как ты? — пролепетала она. — Совсем о нас забыла в своей Англии!
Мари была права. Первое время мы часто созванивались и общались в интернете. Но ближе к родам и, тем более, после — мне стало совсем не до друзей. Редкие смски — это был мой максимум. Что ж, сейчас наверстаем упущенное!
Мы сели за столик — и я заговорила. Слова лились непрерывным потоком. Я рассказывала подруге о беременности, об Амелии, о Гудманах, но больше всего — о моей малышке Александре… Мари слушала, не перебивая, лишь изредка кивая и улыбаясь.
Я прервалась, когда официант принес нам сок, и, вдруг почувствовав, как пересохло в горле, взяла в руки стакан.
— Карина? — неуверенно позвала подруга.