Но довольно обо мне, и о моём недостойном желании прижаться щекой к твоей нежной и твёрдой руке. Расскажи, как ты? Последнее время ты всё больше спрашиваешь, как у меня дела, а о себе почти не говоришь. Я надеюсь, у тебя есть шанс на счастье с этой юной девочкой?
На вашей свадьбе мне показалось, что она тебя побаивается. Но я думаю, что брачная ночь всё расставила по своим местам, ты всегда умел быть нежен с женщиной. Расскажи мне, как она? Может быть, ей нужна помощь или добрый совет?
И… раз уж мы решили, что ты тоже будешь рассказывать о себе, я намекну, что скоро у меня будет возможность увидеть тебя лично. Не упусти её, потому что слушать тебя — всё же приятнее, чем читать.
Письма пахнут духами и магией, а ты сам — медью, кардамоном и свежестью. Это мне приятнее, если честно. Магия слишком капризна, и выбирает в свои проводники тех, кого хочет…
Впрочем, не будем о грустном. Не упусти моё приглашение. Я скучаю.
А.
Рэйнер вздохнул, перечитывая письмо. С одной стороны, он и сам начинал скучать. С другой… у него здесь Кори, проблемы, подкинутые одним бессовестным, но честным разумным, и потенциально вероятность новых врагов. И всё это требовало внимания, переплетаясь в клубок ядовитых змей.
Если бы он мог раз и навсегда закрыть вопрос с женитьбой! Если бы у него было, кому передать герцогство, в конце концов, он бы отправил Его Величество к драконам, целовать чешую, а не соглашался поддаться откровенному шантажу. Но упускать рудники нельзя, а если их станет некому наследовать — он станет мишенью. Уже, в общем-то, был ею. И ладно бы только это, но ведь при переделе сфер влияния медь совершенно точно попадёт не в те руки…
Взять хоть матушку Коринны, чтоб этой стерве провалиться к пустынным демонам, причем к тем, какими они были в легендах. Если рудники перейдут к Эдварду, управлять ими будет женщина, ради которой высшие силы поскупились и каплей магии. Завистливая, лживая, изворотливая, как червяк после дождя. И это будет означать не только резкое повышение цен на любые накопители, это будет такой виток интриг и смертельных партий, что Соцветие распадётся на лепестки.
Глава 5. Отступление 1. Неприятности Рэйнера (2)
А уж сколько людей погибнет из-за её амбиций — Рэйнеру не хотелось даже думать. Даже пытаться предполагать, если уж на то пошло. И эта прекрасная женщина — ещё и далеко не худший вариант! Нет, упускать рудники нельзя, он не простит себе такого моря крови. Только к оставшимся во владениях Геллерхольцев рудникам прилагается еще и это несчастное юное создание в качестве жены.
И что ему с девочкой делать? Чезаре сказал бы, что ему нужно просто делать с нею новых Геллерхольцев, но это было грубо и совершенно неправильно по отношению к Кори. Она же не породистая кобыла, в конце концов! И ладно бы девочка была к нему хотя бы равнодушна, но ведь нацепила на него доспехи борца с мантикорами, и смотрит прямо в душу…
Как её целовать? Как с нею ложиться? Ей не это нужно вовсе, ей просто нужен кто-то, кто не будет её матушкой… Рэйнер потёр виски и грязно выругался себе под нос. Если бы он мог — наплевал бы на всё, и вывез Коринну к драконам, хоть через того же Чезаре. Благо, остроухая сволочь где угодно пролезет, и куда угодно просочится. Такой же скользкий, как и его ручная змеюка. Но если не Кори, то Хельга, а Хельга… нет, этого он тоже себе позволить не может.
Вот и получалось, что у него не оставалось никакого выбора, кроме как использовать несчастную девчушку как пешку в большой игре. И как же это раздражало! Рэйнер резко сбросил со стола все многочисленные письма, и тихо рыкнул себе под нос. Как иногда паршиво быть просто человеком, будь ты хоть сто десять раз маг! И Анна…
Нет, он не может себе позволить выбраться к ней сейчас. Слишком много дел, слишком многое от него зависит. И слишком не вовремя объявился Релан со своими туманными предостережениями. Нет бы прямо сказать, что священники что-то затевают, и хотят отобрать треклятые рудники, нужно туману напустить. Впрочем, может это он из-за того, что передавал через Коринну.
Рэйнер выругался себе под нос еще раз, быстро собрал все те бумаги, которые сам же и уронил, и взял чистый лист пергамента. Строчки никак не хотели «ложиться», но он всё же вымучивал из себя слово за словом. Анне совершенно не понравится его ответ, это Рэй знал точно. Однако, понимал он и то, что его неслучившаяся жена не должна быть выше в списке приоритетов, чем та, с кем он брак всё-таки заключил. Независимо от причин, по которым он это сделал. Это было бы откровенно подло по отношению к Коринне, и выставило бы её в дурном свете. Если бы он поступил иначе.
А девочке и так не повезло дважды. Сначала от родной матери попасть к той, кому изменяли, чтобы Кори появилась на свет. А потом попасть в самый центр интриг, потеряв право на счастливый брак с кем-то, кто сумеет её оценить и полюбить. Увы, но Рэй не мог ей этого дать. При всём желании, которое, конечно, было, но разве сердцу прикажешь? Впрочем, у него были мысли, как сделать так, чтобы девочка урвала свой кусочек счастья, но это потом. После рождения первенца.
Пока же нужно было написать дорогой даэ де ла Лайона достаточно честное и твердое письмо, чтобы она не затаила обиду, и не лишила его своего общества на ближайшие несколько месяцев, как это обычно бывало. Горячая южанка!.. Переезд её семьи по-прежнему обсуждался при дворе всех пяти королевств, а сколько лет прошло…
Глава 5. Отступление 1. Неприятности Рэйнера (3)
Рэй вновь посмотрел на пустой лист бумаги, и на каплю чернил, что сорвалась с кончика пера, пока он задумчиво смотрел в бумагу, как в зеркало. Порвал листок на клочки, взял новый. И, наконец, заставил себя писать, как есть:
Дорогая Анна! Мудрость твоего теплого взгляда, что я чувствую через строки, всегда будет согревать меня, даже когда у тебя уже будут внуки и правнуки. Я никогда не осмелился бы оскорбить тебя, толкая на предательство, поэтому ни о какой измене никогда не могло быть и речи.
Но разговор или улыбка — не измена, верно? А значит, их ты можешь дарить, если того желает твоё несомненно щедрое сердце. Я рад, что ты хорошо отнеслась к Коринне, девочке и так досталось, и ей нужна любая поддержка, которую мы можем дать.
По этой же причине я вынужден отказать тебе во встрече. Это ранит моё сердце и терзает душу, но сейчас, увы, совсем не время, чтобы говорить лично. Я надеюсь, что и ты, и Его Высочество, согласитесь приехать на бал в честь годовщины нашей свадьбы, но до этого события я останусь с Кори.
Пиши мне, прошу тебя. Без острых строчек твоего почерка мир тускнеет, и краски утекают из него, словно вода из пальцев, стремительно и неотвратимо. Я очень скучаю, но тебе ли не знать, что долг для таких как мы превыше всего.
С любовью и грустью, навеки отдавший тебе сердце, Р.
Рэй постарался вложить в послание как можно больше терзавшей его грусти, надеясь, что его сердечная подруга будет милосердна. Но всё равно отрезал себе пути к отступлению, назвав год необходимым сроком, когда их общение будет только в переписке. Будет ли этого достаточно? Не попытается ли Анна перевернуть события? Этого он не знал, однако самое сложное дело было окончено, и Рэй мог приступить к другим.
Обычно он старался отправлять к Анне гонца, а не магического вестника — она не любила напоминаний о том, чего теперь лишена. Да и когда она умела творить волшебство, сил у неё было не в пример меньше, чем у самого Рэйнера, так что даже тогда он предпочитал лишний раз её не расстраивать. Но в этот раз важнее было поставить точку достаточно быстро, чтобы она не успела ничего предпринять. Поэтому птичка, сотканная из невесомого синего тумана, забрала у Рэйнера послание, и улетела в окно.