— Так нечего было меня пугать! — стукнула кулачком по его плечу! — Вот зачем ты это делал?
— Прости, виноват. Но когда ты рядом, я теряю над собой контроль! Я становлюсь не властен над своими желаниями! Я готов перевернуть весь мир, а ты смотришь на меня своими испуганными глазами и я чувствую себя последним мерзавцем и не достойным твоей любви.
— Дурак ты, а не некромант! Я уверенна, родители бы не отдали меня в плохие руки.
Улыбнувшись, я легонько коснулась его губ, чуть прикусив и отстранилась. Ну, попыталась, потому что меня снова окружили волной страсти и желания. Штаны покинули пределы ванны, за ними последовали остатки одежды мужа. И пока я занималась раздеванием супруга, он целовал и ласкал все доступные места, что к его оголению меня только торопило.
И эта ночь была окрашена новыми, ранее неведомыми мне красками. Яркими и страстными, горячими и нежными, строгими и ласковыми. Каждое прикосновение наполнено любовью, пониманием и терпением. Каждый поцелуй, словно первый в жизни… и последний, наполнен жизнью и влечением.
С каждым утром мне все тяжелее и тяжелее просыпаться. Но просыпаться надо. Я еле успела позавтракать, как меня утянули на примерку. Потом меня драили, натирали, снова драили. Создалась такое ощущение, что с меня пытаются содрать кожу и заменить на новую, надеюсь, не змеиную.
Орлайна тоже утянули на примерку. И на людях он вел себя совсем по-другому, чем наедине. Становился снова холодным и недоступным. За завтраком даже не улыбнулся мне. Странный он, честное слово! Ночью я была уверенна, что что-то для него значу, но вот утром меня уже терзали сомнения. И как мне с ним быть? Какой он настоящий, а где скрывается под маской?
Когда же пришло время одеваться к балу, в комнату вошел Орлайн. Он был сер лицом и очень мрачен.
— Вилайн?! — испугалась я за сына. — С ним что-то случилось?
— Нет, с ним все в порядке. Я просто хотел тебя попросить… — замялся супруг.
— О чем?
— Я очень прошу тебя, когда мы будем во дворце, не рассказывай ничего о себе. Совсем ничего! Ни о родителях, ни о наших отношения и ни в коем случае о Вилиале.
— Хорошо. А в этом есть что-то плохое?
— Плохого ничего нет, но распространяться об этом не стоит. Ты поняла? — хмуро глянул на меня Орлайн.
— Да, — растеряно кивнула я.
Видимо удовлетворенный моим ответом он развернулся и вышел. А я села. Вот где стояла, там и села. Пол, конечно, жестче стульчика, но в данный момент для меня это не играло роли. Меня больше волновало поведение мужа. Он, конечно, всегда был странный, но за последние сутки он этой странности хватил с перебором.
— Госпожа, с Вами все хорошо? — зашел с готовым платьем в комнату один их портных.
— Да… — встала я, все еще приходя в себя и пытаясь разложить по полочкам творившуюся в моей голове кашу.
Но каша на полочках лежать не желала, растекаясь неприятно жижей по всему сознанию и выскакивая мурашками на коже.
— Пора одеваться, госпожа.
— Да-да, конечно, — я встала.
Портной вышел, а служанки принялись за мой наряд. Платье, надо сказать, вышло великолепное! В меру богатое, в меру изящное, в меру закрытое, как я люблю.
Как только меня облачили в платье, тут же принялись за мою прическу. Тут уж девочки расстарались и, придав волнистую форму волосам, расплетя косы после мокрых волос, часть приподняли наверх, а часть оставили распущенными. Подвели угольком глазки, пощипали за щечки, под мои ахи и охи, поправили локоны и отправили к мужу, который ждал меня в холле.
Меня приятно удивило его вытянувшееся изумленное лицо, когда я спускалась со ступенек. Да что там говорить! Я сама себе сегодня нравилось. Особенно радовало то, что синяк, наконец, сошел и лицо стало выглядеть приемлемо.
— Ты неотразима, — сглотнув, выдохнул супруг, когда я остановилась перед ним.
Ну да, мое платье в пол, с длинным шлейфом, бледного желтовато-розового цвета с изящным рисунком на тон темнее сидел на мне идеально.
— Благодарю, — я склонила голову. — Ты тоже прекрасно выглядишь.
Муж расплылся в довольной улыбке. А я ни капельки не соврала, потому что темный костюм мужа, подчеркнутый белоснежной рубашкой придавал ему таинственность и отчужденность.
Под восторженные вздохи прислуги мы с мужем вышли из дома. Прошли по центральной аллее и вышли к воротам у которых нас ждали… королевские поддраконы.
Как только они появились в поле зрения, муж снова стал хмурым и серьезным.
— А они что тут делают? — спросила я у супруга, трясясь в карете по направлению во дворец.
— Они… сопровождают, что бы мы по дороге не заблудились, — скорчил кислую гримасу Орлайн.
— Зачем?
— Личный приказ Его Величества. Я еще раз попрошу тебя, — взял мои ладони в свои руки супруг, — не рассказывай ничего о себе. Ни где родилась, ни как звали твоих родителей, совсем ничего. Если будут спрашивать, сделай вид, что ты захотела пить или тебе надо отойти, ну или придумай что-нибудь, только не отвечай. А если будут настаивать, то скажи, что если будешь об этом распространяться, муж будет очень-очень недоволен. Хорошо?
— Ладно. Только я совсем ничего не понимаю! Зачем такие предосторожности? Охраны столько!.. Создается впечатление, что они или тебя так боятся, или очень хотят, что бы ты попал на бал.
— Отчасти ты права. Но только отчасти. Но давай отложим обсуждение до того момента, пока не останемся одни, — он указал взглядом на едущего напротив окна поддракона.
Мы еще минут сорок трусились в карете, пока достигли королевского дворца. До этого момента в шторках была лишь маленькая щелочка и я не имела возможности любоваться вечерним городом, но как только мы пересекли огромные кованные ворота, я не смогла удержаться от созерцания парка и приоткрыла шторку. Причудливо украшенный фонарями, он был словно из сказки. Больше всего поражали деревья в форме животных. Все началось с того, что пред одним из фонарей сидела собака в человеческий рост. Я даже забыла, что отсидела пятую точку. Стала дергать мужа за рукав, требуя объяснить, почему такую огромную собаку где-то не заперли, она же может гостей не то, что покусать — съесть! Вот тогда и получила объяснение, что это так пострижены кусты. И заодно получила замечание, что девушке моего положение не пристало таращиться, как деревенской простушке. Мне так хотелось сказать, что я еще дремучее, но посмотрев в мрачное лицо супруга, прикусила язык. Ничего, подожду и дома скажу.
Поддраконы сопровождали нас через всю аллею украшенную такими необыкновенными живыми скульптурами, до самого парадного входа. На повороте я увидела, что только вокруг нашего экипажа едут стражники. Почему?
Наконец, карета остановилась, и лакей открыл дверцу, подставив ступеньку к порогу. Муж вышел первым и подал мне руку, помогая спуститься. Но как тяжело мне было спускаться! Все мое внимание притягивал дворец — белоснежный, с высоким колоннами в два этажа, с резными перилами, витражными высоченными окнами, с огромными дверьми и украшенный вьющемся плющом в виде танцующих людей. Красота!
По ковру в сторону открытых ворот поднималась пара, что приехала перед нами. Высокая стройная женщина, в красивом красном платье и ее спутник с непослушными белобрысыми волосами.
— Леди Риран лим Садарат и ее супруг лорд Доолас лим Садарат, — увидев мой интерес, пояснил супруг шепотом. — Двоюродный брат короля. Спинку прямо и ни на кого не обращай внимание. Наш род породовитее королевского будет, — краешком рта улыбнулся супруг.
Как мне хотелось разъяснить этот вопрос! Я даже чуть не споткнулась! Потому что я читала его родословную, и я бы не сказала, что там прям уж такой великий род. Наверно, я неправильно смотрела.