Престолонаследие переходит к первенцу. Как ни странно, в истории больше двух драконов одновременно еще ни разу не было. Поэтому можно сказать, что это закономерность. Но причины не ясны.
С потомками все тоже очень даже интересно. Драконом становится только первенец. Последующие дети рождаются обычными людьми. Единственное отличие потомков драконов заключается в наибольшем резерве. Сильнее их магов нет. Но никто не мешает победить их умением. Да, это сложно, но нет ничего невозможного.
Соседние государства никогда не идут войной на драконов. Поэтому во все времена правления этих удивительных существ мир гарантирован.
В выборе спутника жизни они свободны. В виду этого обстоятельства браки почти всегда счастливые. Еще драконы собственники. Все, что они считают своим, отнять у них нереально. И не важно, идет речь о какой-то вещи или человеке. Это же делает их невероятно верными друзьями. Так как драконы не предают, сами очень тяжело переживают измены и потери.
Самое сложное — это воспитание подрастающего поколения. Радует, что за все время существования драконов не погиб до полного развития ни один.
Развитие проходит очень сложно. До двадцати пяти лет — это самые обычные люди. Они даже не владеют магией. Но в указанном возрасте просыпаются драконьи сущности. Но они очень слабы. Несмотря на то, что они могут обращаться, делать этого строго не рекомендуется. Это как начать объезжать под седлом новорожденного жеребенка. Хуже будет, а пользы — нет. И чем больше магии использует молодой дракон, чем чаще обращается, тем слабее он будет, когда возродится. Поэтому самое хорошее — потерпеть пять лет и обратиться уже сформировавшемся сильным и мощным существом.
Победить такого дракона магией или мечом невозможно. У него наивысшая защита — защита данная Истинными. После полного созревания яды им так же не страшны. Это фактически высшая смертная форма существования.
Смерть обычно наступает в возрасте около восьмидесяти лет, от старости.
Это примерное содержание гримуара, если опустить мелкие детали и подробности.
Собралось огромное количество народа. Каждого проверили магически, перед тем, как пустить за ворота. Чтобы все уместились, собрание решено было устроить в Большом зале. Во главе усадили меня и Орлайна. Справа посадили Василис. На столах, кроме воды больше ничего не было. Как не было и смеха, который обычно присутствует на таких больших мероприятиях.
Я чувствовала себя здесь лишней, и если бы не Орлайн, держащий меня за руку под столом — уже бы давно сбежала. Но на мне груз ответственности, от которой я бы отказалась с удовольствием, и моя благодарность за поддержку супруга была безмерна.
Наконец, все уселись и наша леди Василис встала. Сразу наступила такая тишина, что я услышала собственное сердцебиение.
— Я рада всех вас приветствовать здесь. Понимаю, каких трудов стоило в столько короткий срок прибыть сюда, но время не ждет. Нашу Наследницу нашел сам лжекороль.
Раздался удивленный шепоток, и все посмотрели на меня.
— Да, это именно она, — продолжила леди. — И у Тиилы-Дари лим Харитал од Хаар-Лаам не только пробудился дракон — она даже уже не раз обращалась. Так что в истинности Наследника сомневаться не приходиться. Тиила-Дари лим Харитал од Хаа́р-Лаа́м тебе слово.
И я встала во вновь наступившей тишине. Все утро мы втроем писали мою речь. Трудились над ней долго и усердно. Но сейчас, когда я встала, и все взоры принадлежали мне, выученные слова улетучились, но на их место пришли другие, те, что подсказывало мое сердце. Но имею ли я право менять все по своему усмотрению?
— Уважаемые дамы и господа! — обвела взглядом присутствующих. — Для меня великая честь приветствовать вас на этом собрании. Ваша поддержка много для меня значит, и я всегда буду помнить, на какой риск вы пошли, чтобы поддержать меня. Мое сердце переполнено благодарностью за вашу самоотверженность и преданность.
Я сумела завладеть вниманием каждого. Мне внимали. Но у нас впереди не только благодарность, у нас вопросы, которые решают судьбу многих. А это страшно. Просто страшно. У меня даже ладошки вспотели и появилась слабость в ногах, но я не имею права отступать. За мной сын, а потому я могу идти только вперед.
И собравшись с силами, я продолжила:
— Но ваша преданность в ближайшем будущем претерпит самое жесткое испытание. И для меня важен каждый из вас. Я понимаю, что прошу о почти невозможном. Но вместе мы сумеем преодолеть любые преграды.
И это были не пустые слова — я в каждое верила, а значит, и вложила силу, как объяснила Василис. Но не все еще готовы ринуться за мной в бой. Оно и понятно — рискнуть всем, ради веры в то, что я потомок Истинных сможет не каждый. Теперь моя задача — убедить самых скептично настроенных. И для этого мы припасли им неожиданность. Долго спорили между собой, стоит ли испытывать моего дракона на прочность, если он и так неокрепший. В итоге пришли к выводу, что лишних союзников не бывает.
Теперь пришла очередь проявить дракона. И я перешла к трансформации. Сначала у меня изменились зрение. Я видела мельчайшие детали. И не только. Вокруг сидящих людей я вила сияние разных цветов. Потом пришло осознание мыслей присутствующих. Большинство выражали искреннее изумление моим представлением. Недовольных пока не было.
Настала очередь чешуи и когтей на руках. Изумленный возглас пронесся по залу.
— Я не обманываю вас. Я — потомок Истинных! И я зову вас за собой, чтобы с вашей поддержкой я могла занять полагающееся мне место и прекратить творящуюся несправедливость.
У некоторых я почувствовала волну недовольства. Что ж ожидаемо, когда столько лет матери теряли детей, другого ожидать и не приходится.
— Представьтесь, — посмотрела я на самого недовольного.
Мужчину охватил ужас. Сначала это почувствовала я, а потом увидели и окружающие.
— Ну же, смелее.
— Д-д-д-дилам лл-л-лим Б-булат, — заикаясь и трясясь, произнёс мужчина.
— И что же вас смущает в моем призыве? Или вас устраивает текущее положение дел? — как можно спокойнее спросила я.
«Дела-то как раз в гору идут, но мой внук… его уже не вернуть никому» — услышала я то, что произносить и не собирался наш Булат.
А сказал он совершенно другое:
— Что Вы! Я всегда поддерживал Василис. Как и мой отец, и отец моего отца…
— Ваша преданность достойна высочайших похвал! — улыбнулась я, надеясь, что клыки не выступают, а то народ откачивать придется. — Я это очень ценю. Как и вашу смелость. Потому что, решившись прийти сюда, вы фактически выступили против нынешней власти. Той власти, что убивает чужих детей без сожаления, — и я почувствовала, как волна недовольства пронеслась среди присутствующих, хоть они и старались сохранить невозмутимость. — Мы должны отомстить за каждую слезинку, пророненную безутешными матерями. И именно на нас лежит груз ответственности за будущее наших детей и внуков. Мы сейчас и здесь решаем, как они будут жить дальше: в страхе или мире, с ужасом ожидая следующего дня или встречая его с улыбкой, моля Истинных не иметь первенцев или воздавая им хвалу за улыбку своего первого малыша?
Мы с вами сейчас творим будущее! И оно зависит только от нас!
Теперь я спрашиваю вас: пойдете ли вы за мной в бой, который решит судьбу наших детей? Решитесь ли преодолеть страх ради радости наших потомков?
И я смогла! Смогла зажечь сердца даже самых неуверенных, и сладостным «ДА-А-А-А» разнеслось согласие, отражаясь эхом от стен.
Я расслабилась, отпуская трансформацию и напряжение. Но тут же на меня накатила слабость, и я буквально плюхнулась на подставленное Орлайном кресло.
— Ты молодец! — прошептал мне на ухо супруг. Я же слабо улыбнулась, зная, что он скажет дальше. — Но во дворец ты не пойдешь!