Пролог
Моему мужу лет сто. Или сто пятьдесят. А даже если и меньше, то разве это что-то меняет? Мой муж – стар. Морщинист. Кожа его свисает. Она покрыта пигментными пятнами. А на залысинах благонравного красуются корки перхоти.
Мне же всего двадцать лет. Я связана. И это брак не по любви. Как такое могло случиться со мной?
Ответ прост: деньги. Маленькие золотые монетки, которые так легко потерять, но столь сложно нажить. Кружочки, из-за нехватки которых у моей семьи сначала отобрали дом, потом – все самые прелестные вещицы, затем – просто стоящие вещи…
А когда матушке – вдовствующей аптекарше – пришлось продавать нашу единственную лавку, лишь бы расплатиться с долгами моего старшего братца, которого за них могли бросить в яму, тогда и появился мой будущий муж. Старый, но непомерно богатый. Явился он, конечно же, как Темный Тир – в самое мрачное время нашей жизни. Мы продали аптекарскую лавку, и более не могли позволить себе жить даже в каморке над ней. Городское управление грозилось забрать младших детей в сиротский дом. Братец выручил у матушки денег и, не расплатившись по долгам, укатил куда-то далеко. Мы были брошены, никому не нужны, абсолютно беспомощны. Кредиторы братца поджимали, и вот уже в яму могли посадить мою мать…
В нашем мире где магию и свет уже давно заменили автомобили, суета и так называемый «прогресс» - это означало верную смерть.
Тут-то и появился мой будущий супруг. Я помню его фигуру, стоящую в дверях тетушкиной каморки и освещенную слабым утренним светом. Зачем он пришел туда? Что ему было нужно? Тетушка подрабатывала гадалкой, но верить в то, что господин Бернард (так звали моего мужа), пришел к ней в столь ранний час за астрологическим прогнозом, я отказываюсь по сей день. И, между тем, он пришел.
Положил тетушке на стол денег. Забрал какую-то бумагу, свернутую в трубочку. Бросил беглый взгляд на меня, стоящую у таза с водой и стирающую одежду малышне. И все. Больше ничего. Ровным счетом пустота.
Однако, после я все чаще видела его в каморке моей тети. Один день я даже набралась храбрости и спросила ее зачем приходил этот господин. В ответ получила лишь упрек. Тетя всегда слыла жестоким нравом, а теперь, когда мы жили у нее в нахлебниках, то не имели и права пискнуть. Не то чтобы задавать вопросы.
-Это мой хороший знакомый, - твердо ответила она, -И не суй свой нос в то, что тебе не положено знать.
Я обиделась, но высказать свою обиду не посмела. В дальнейшем, я молчала, когда наш гость снова появлялся в доме.
И сколь же ошеломлена была я, когда тетушка подозвала меня однажды и сказала:
-Господин Бернард желает просить твоей руки. Я настоятельно рекомендую тебе согласиться.
Эти слова прозвучали для меня как приговор. «Настоятельно рекомендую согласиться». Раньше, я думала такое возможно лишь в сказках да романтических книжках, которые читали клиентки моей тетки-гадалки. Богатый мужчина в возрасте предлагает свои руку и сердце юной деве в беде. Все эти книги неизменно казались мне глупой выдумкой, но вот сейчас я самолично столкнулась с этим. И сказка стала моей реальностью. С одним лишь исключением. Обычно пожилой господин, предлагающий девушке свои руку и сердце, не любим но «аристократичен, утончен» или, хотя бы, приятен в наружности. А коли нет – то он имеет какую-то тайну. Непостижимую и очень-очень загадочную.
Но нет. Это не про моего мужа.
Мне бы хотелось сказать, что в мужья меня звал аристократ. Граф. Герцог. Князь. Принц в изгнании. Однако, такие господа объезжали наш захолустный городок стороной. Мне достался разбогатевший мещанин. «Мыльный король» как я потом узнала. И все же, это не было бы бедой, обладай мой муж добрым нравом. Или же светлой душой. Но…Супруг мой жесток. Это холодный, прагматичный человек. Эгоист и циник.
Впрочем, об этом чуть позже. Сейчас же речь идет о последних днях моей свободы.
А это были очень грустные дни.
Едва услышав о грядущей помолвке, я побежала к матушке, продававшей в то время на рынке целебные травы и растения. Упав к ее ногам, я рассказала все произошедшее, и начала молить не выдавать меня замуж. Не скажу, что матушка была полностью на моей стороне. Слишком много долгов. Слишком тяжелое положение, в которое попала моя семья.
И все же, мне удалось отсрочить приговор. Однако с этого злополучного дня начались торги, на которых я была главным товаром. Господин Бернард предлагал выплату долгов. Мы – отказывались. Моей семье покупался новый дом. Мы – говорили нет. Младшие дети направлялись в хорошие учебные заведения. Нет… Матушке покупалась новая аптекарская лавка…И так далее и тому подобное. Тетушка моя, гадалка, вела дело подобно заправской рыночной торговке. В конце, несмотря на все мои слезы и мольбы, согласие матушки было получено. Конечная цена моя была огромной: выплата всех долгов, дома для матушки и моей тети, престижные школы для братьев и сестер, бакалейная и аптекарская лавки, плюсом по десять тысяч золотых на счет каждой из моих родственниц. Да, я дорого обошлась нелюбимому мужу. И это при том, что красавицей я себя отнюдь не считаю. Я не высока и не стройна. Обычный средний рост. Телосложение… Ранее, меня можно было назвать пышненькой, но тяжелые годы со смерти отца не прошли даром, и теперь я стройна, но скулы мои широки, и от того создается впечатление ложной «доброты» тела. Пшеничные волосы, хоть и вьются легкими кудрями, но никогда не могли сравниться с достоянием тех красавиц, что заплетают их в косы до колен, а потом могут распустить и полностью скрыть шевелюрой свою наготу. Я – старшая сестра четырех детишек. Мне некогда сидеть у зеркала и причесывать кудри. От того я ношу короткую, чуть выше плечей, прическу. Не думаю, что до свадьбы муж когда-либо видел мои карие глаза. В лицо друг друга мы не смотрели. Так же, как не обменялись ни единым словом. Ни единым взглядом. Не то чтобы говорить о прикосновении или даже дружеском рукопожатии. Господин Бернард игнорировал меня весь период наших «ухаживаний». Тогда зачем же я ему? Разве мог он без памяти влюбиться в ту, на кого даже не глядел? С кем никогда не разговаривал? За что были уплачены такие деньги? На этот вопрос мне страшно даже ответить. Моим последним аргументом в пользу отказа от брака было то, что Бернард мог запросто оказаться хуже Синей бороды из сказок, что я читала младшим. Но тетя заверила мою матушку, что она уже давно знает моего жениха и ведет с ним дела, и что ничем подобным, как убийство юных дев господин Бернард не занимается. При этом на вопрос, что за дела могут быть у нее и богатого торговца мылом, моя тетя снова не дала никакого ответа. Однако лично я до сих пор убеждена, что, убивай Бернард молодых девиц, он вряд ли стал бы рассказывать об этом. Даже тем, с кем ведет «дела». Впрочем, моя последняя надежда остаться в живых стоит на том, что убивать юных дев можно и за меньшие деньги. Закончим тем, что моя матушка сдалась. Меня благословили. На семейном ужине тетушка торжественно соединила мою руку и руку господина Бернарда. Это был первый раз, когда мы прикоснулись друг к другу. Тут я могла бы рассказать, что рука его была холодна. Кожа слизкой… Но, говоря это, я бы соврала. Рука моего жениха была теплая. Морщинистая и чуть шершавая. Более я ничего не запомнила, так как весь ужин сидела в собственных переживаниях.