Я снова посмотрела в мертвую тьму прихожей. Отчего-то я уже знала, что Нэйтана я там не найду. Так почему я продолжала стоять здесь: на лестнице?
Из моего рта снова вырвался клубок пара. Как холодно. Ужасно холодно. Словно в девятом кругу ада. Том, что предназначен для предателей.
Впрочем? Кто теперь я? Став любовницей Нэйтана, я сама обрекла себя на этот круг. Я предала мужа, даже учитывая то, что мы с ним никогда не были близки. Но имела ли я право?
Нет. Нет. Нет.
Так же, как не имела тогда, в далеком детстве, права играть с братом в ту сумасшедшую, опасную игру. И все же: игра сводила с ума. Она давала ощущение свободы. Ощущение жизни. Хоть на секунду.
Точно так же, как Нэйтан.
Пусть я не буду его вечной возлюбленной: ведь он лишь игрок, добившийся своего, но я буду любима. Ненадолго. Быть может даже на секунду…Но буду…
Думая это, я встала спиной к лестнице, раскинула руки, закинула голову и сделала толчок назад.
Меня поймали.
Холодная, мертвая рука сжалась вокруг моего запястья. Резким движением, тело мое восстановило равновесие на ступенях. Я посмотрела перед собой. Алекс. Мой брат. Или то, что некогда им было. Бледная кожа. Впалые глаза.
Что-то горячее, словно кипяток, поползло по моей щеке. Это были слезы.
-Алекс…, - потянула я к брату вторую руку, - Ответь, что с тобой?
Но в эту ночь Алекс молчал. Вместо, его рука отпустила меня, и он протянул мне какую-то карточку.
Послушно, я взяла ее.
То была одна из гадальных карт моей тетушки. На ее лицевой стороне была изображена девушка, тело которой обвито розами. Ребра ее были впавшими, и руки – сложены на груди.
Смерть.
Внезапно, ступени, на которых я стояла, начали рушиться. Я стала падать. Вниз. Вниз. Вниз.
С диким криком я проснулась.
-Дебби, Дебби…Не плачь. Все хорошо, - пытался успокоить меня Нэйтан.
Он был здесь. Рядом. Все произошедшее было лишь сном. Ужасным, страшным сном.
Слезы текли ручьями, и я уткнулась в грудь Нэйтану.
Тот нежно гладил меня по голове, и шептал какие-то успокоительные слова, словно ребенку.
Прошло не менее получаса, прежде чем я смогла прийти в себя.
-Тебе часто снятся кошмары, - сказал Нэйтан.
Я кивнула, робко опустив глаза. Когда я поняла, что все происходящее, было лишь в моей голове, мне стало неловко.
-Эй, - Нэйтан ласково провел рукой по моей щеке и потом снова притянул к себе.
-Теперь я рядом.
-Я знаю, - прошептала я, - Знаю.
Глаза наши встретились. Нэйтан ласково поцеловал мой раскрасневшийся от плача нос. Убрал легкими поцелуями каждую слезинку с щек. Отвел за ухо прядь волос, и нежно поцеловал в губы. Я ответила ему. И по телу снова начало разливаться тепло.
Тот мой кошмар был последним сном, в котором участвовал Алекс. Что стало с братом и где он: я не знала. Но и узнать мне не предоставлялось ни единой возможности. Круг был замкнут. Причем, самим Алексом в тот день, когда он сбежал из семьи, бросив нас в долговую яму, и не оставив даже записки.
Между тем, после той ночи, началось мое короткое, счастливое лето с Нэйтаном.
Те дни, что мы провели вместе, были словно глоток воздуха. Чем-то иным, ярким, и, все же, реальным. Я будто проснулась, осознав, что вокруг меня кипит жизнь. Ушли прочь тусклые дни, когда я бродила одна по поместью, читала бесконечные книги и рисовала свои странные картины. Странно, что когда-то подобное времяпровождение казалось мне нормой, тогда как сейчас…
Жизнь с Нэйтаном была совсем иной, и, вместе с тем, такой же обычной, как и у всех людей. Мы занимались любовью, работали в саду, ездили в город по делам. Нэйтан, в шутку, учил меня играть в карты. Я попробовала научить его рисовать, но все кончилось тем, что мы, перепачканные краской, занялись любовью прямо на полу в хранилище ценностей.
По вечерам Нэйтан иногда читал мне свои любимые стихи, а иногда он работал, выполняя какое-либо задание от моего мужа, пришедшее по почте. В такие вечера мне было просто приятно сидеть рядом, читая книгу, но ощущая его присутствие.
Почти всю готовку я взяла на себя. Мне нравилось делать это для Нэйтана.
Нэйтан же учил меня обращаться с цветами. Как оказалось, он не был поклонником роз, но, сколько мы не пытались, в нашем саду не приживался ни один другой цветок.