Наконец, Сомар закончил работу.
Я поняла это по тому, что он встал, вытер перепачканные руки о пальто и положил бумагу с портретом в свой внутренний карман.
Душа моя вздохнула с облегчением, однако…
-Могу я увидеть свой портрет? – внезапно для самой себя спросила я.
Сомар лишь покачал головой. И совсем было удалился к двери, как я нагнала его.
Не знаю от чего, но мне вдруг жизненно важно стало увидеть свой портрет.
-Покажите мне его, - почти приказала я Сомару.
Тот лишь взглянул на меня сверху вниз.
-Вы увидите его, потом, - сказал он, и в глазах его при этом читалась …жалость?
А после художник ушел. Больше я его никогда не видела.
Глава 2 Прощание
Примерно через неделю я вернулась домой после прогулки с младшими детьми, чтобы найти у себя в комнате большой розовый сверток, аккуратно перевязанный алой лентой.
Лишь увидев его, я застыла на пороге. Это было словно в предвестии бури. Не знаю почему, но этот красивый, аккуратно завернутый подарок вызвал во мне самые темные чувства.
-Что это? – ледяным тоном спросила я тетушку, распивающую на кухне чай с моей матерью.
-О чем ты, дорогая? – словно не догадываясь, ответила та.
-Розовый сверток на моей кровати. Что это? От кого он?
Мама, отлично понимающая, о чем я говорю, потупила глаза в пол. Тетушка же продолжала словно ни в чем не бывало.
-А, этот… Его привез курьер сегодня днем. Подарок тебе от твоего мужа.
На последних двух словах моя тетя сделала особое ударение.
Я лишь кивнула в ответ. Я знала это и так.
Вернувшись в спальню, я еще долго сидела на подоконнике, не осмеливаясь прикоснуться к «подарку». В душе моей было ощущение, будто на кровати лежит дохлое животное. Мне было мерзко и неприязненно подходить туда. И, между тем, я должна была сделать этот шаг.
Наконец, набравшись сил, я подошла к кровати и развернула упаковку.
Внутри, под шелковой розовой бумагой, перевязанной алым атласом, находилось красивое дорожное платье. Перчатки. Туфли. Шляпка. А так же белье и бархатная шкатулка, содержащая жемчужные бусы.
Все было безупречно и со вкусом подобрано. И от всего этого меня била мелкая дрожь. Я знала, что все это значит, еще до того, как нашла в шкатулке с бусами небольшой конверт, запечатанный ваксой.
Я взяла в руки письмо, и, разорвав конверт, в миг прочла свой приговор:
«Моя Деббора, прошу вас прибыть в наш теперь уже общий дом –поместье Колд Вест, не позднее двадцатого числа этого месяца. Все необходимые приготовления выполнены, и я буду ожидать вас около трех часов по полудню. Н. Бернард.»
Письмо выпало из моих рук вместе с прилагающийся денежным чеком на мою дорогу.
-Не позднее двадцатого, - повторила я про себя, - Значит уже через три дня.
-Дебби, - внезапно услышала я голос матери.
Она стояла в дверях и наблюдала за всем происходящим. Сейчас, когда я думаю об этом, то понимаю, что она была там почти с самого начала. Проследовала за мною из кухни словно кошка. Притаилась тенью возле двери. Выжидала, пока я открою сверток. Пока прочту письмо. И вот лишь теперь она проявила себя.
-Да, матушка? – словно издалека услышала я свой голос, - Вам что-то нужно?
Усталая седая женщина подошла ко мне, и села на край моей кровати. Мне же, жестом, указала занять место рядом.
-Дебби, доченька, - сказала она, кладя свою руку на мою. И я была удивлена тем, какой низкий и хриплый ее голос. А еще более тем, как она говорит со мной. За годы, минувшие со смерти отчима, я не привыкла слышать от матери что-либо более чем «Смени меня в аптеке», «Посиди с младшими», «Прибери по дому».
Наше общение сошло на выдачу указаний и их беспрекословное выполнение. Даже во врем всей аферы с моим браком, узды правления были взяты моей тетушкой, и голос матери я совсем не слышала. И вот теперь она – тут.
Я посмотрела в ее глаза, и увидела в них океан боли. Тяжесть жизни. Страдания. Потери. И все в одних лишь глазах. В такие минуты я понимаю, почему отец выбрал ее.
-Дебби, - повторила мама, - Я знаю, что ты уезжаешь. И понимаю, как ты сейчас все видишь и чувствуешь. Но я верю, что ты выдержишь все, и сможешь пройти этот путь не сломившись…
Она замолкла. И мы обе знали, что она имела в виду «не сломившись, в отличие от меня».
Мама провела рукой по моей щеке. Поцеловала меня в лоб. А после она просто встала и ушла. Провожать меня на следующий день она не стала. В такие минуты я понимаю, почему отец ушел от нее.