Но только не в этот раз. О своей влюбленности в Эйдена юная леди Лавуан предпочла умолчать, бережно храня тайну в сердце - как берегут от чужих взглядов драгоценную брошь в наглухо закрытом ларце.
Уловив настрой Розалинды, а больше того удивившись ее молчанию и непривычной задумчивости, экономка не решилась приступить с расспросами. Но молодую госпожу она знала с детства и понимала, что та что-то скрывает. Этой ночью она выглядела совершенно иначе, не как обычно. Что-то неуловимо изменилось в Розалинде. Вероятно, она повзрослела. И Джоси могла бы поклясться, что всему виной мужчина.
Избегая пристального взгляда экономки, Розалинда наблюдала за матерью. Аделина стянула перчатки и так тщательно намылила ладони, точно хотела смыть с них неприятный осадок от встречи с представителями парламента.
- Матушка, что стало с твоими руками? - всерьез расстроилась Розалинда.
Она заметила, что пальцы Аделины покрыты застарелыми мозолями, а ладони стали шероховатыми и грубыми. Прежде баронесса всегда ухаживала за своими руками, и они выглядели как руки истинной леди.
- Ваша матушка нашла способ зарабатывать деньги, - ответила экономка. - Она плетет настенные панно из грубых нитей для других леди и не дозволяет мне помогать. Подумать только, на какие жертвы ей приходится идти из-за этих проклятых северян. Где это видано, чтобы благородная леди обеспечивала себя таким образом.
- О, Пресветлая!.. - Розалинда выглядела задетой за живое. Она обняла мать и доверчиво заглянула ей в глаза. - Я так радовалась возвращению в семью, что не замечала ничего вокруг. Даже это платье, только сейчас мне вспомнилось, что его же Вы надевали на похороны отца. О, матушка... Позвольте и мне помогать Вам, вдвоем мы сделаем гораздо больше и быстрее.
- Ни в коем случае, - мягко отказалась Аделина, целуя дочь в щеку. - Тебе портить руки никак нельзя. А ты, Джоси, будь осторожнее со словами, - вдовствующая баронесса повернулась к экономке и строго погрозила ей пальцем. - Если подобные замечания касательно северян услышат посторонние уши, всем нам несдобровать.
- Конечно, миледи, - Джоси склонила голову и обезоруживающе улыбнулась. - Уж если Вам пришлось смириться с гордостью, то мне придется и подавно.
Слова экономки отозвались резкой болью в сердце Розалинды. Ее не покидала мысль, что именно гордость, фамильная черта Лавуанов, помешала ей трезво оценить ситуацию. Она все больше жалела, что так поспешно сбежала от Эйдена, не дав тому объясниться. Больше всего на свете хотелось ей верить, что он не обманывал, и та дама действительно ввалилась в его спальню без приглашения.
Розалинда пошатнулась, и Аделине пришлось ее поддержать.
- Что с Вами, миледи? - ринулась к любимице Джоси. - Принести нашатырь?
- Лучше крепкий чай, - заметила Аделина. - И сахар, если он у нас еще остался.
Мать и экономка хотели усадить Розалинду за стол, но та воспротивилась.
- Не стоит беспокоиться, - заявила она. - Это всего лишь усталость. Лучше я поднимусь к себе и лягу в кровать.
- Ты уверена? - Аделина приложила левую ладонь к затылку дочери, снимая напряжение и головную боль.
Но никакие магические манипуляции не могли вернуть Розалинде душевного равновесия. Увы, но современная медицина была бессильна перед муками любви.
Джоси вызвалась проводить молодую леди до ее комнаты. Она взяла в руки лампу и, подпитывая ее своей магией, направилась к лестнице. Розалинда шла вслед за ней, вспоминая, как совсем недавно поднималась по лестнице вместе с Эйденом. В ее ушах все еще раздавался его смех, а кончики пальцев ощущали нежные прикосновения его губ.
- Коум так ждал вашего возвращения, - голос экономки вывел ее из состояния глубокой задумчивости. - Он не хотел отправляться к себе, и заснул на вашей постели.
Вспомнив о младшем брате, Розалинда просияла. За то время, что она провела в пансионе, Коум успел вырасти и превратиться из озорного мальчугана в крепкого подростка. И все же, несмотря на кажущуюся взрослость и положение единственного мужчины в семье, он не утратил привязанности к сестре и детских привычек.
Розалинда вошла в комнату и с легкой завистью посмотрела на брата, мирно дремавшего в ее кровати. Шум с улицы не тревожил его, он только лишь смешно щурился, когда его нос щекотал озорной солнечный лучик.
Розалинда обожала брата, считая его самым прелестным и самым добрым мальчиком на свете. И теперь, когда ему исполнилось тринадцать, он все еще походил на юного ангелочка. Коум спал, подложив сложенные ладони под еще по-детски пухлую щечку и сопел слегка вздернутым носиком. Его черные, как и у сестры, кудри рассыпались по белоснежной подушке, как темное кружево.
Но вот Коум открыл глаза цвета ясного неба, сладко потянулся и улыбнулся сестре.
- Доброе утро, - пробормотал он хриплым спросонья голосом.
Розалинда подошла ближе. Присела на край постели и отвела со лба брата прилипшую темную прядь.
- И тебе доброго, мой ангеленок.
Коум увернулся от ласки и слегка поморщился.
- Не называй меня так, я уже взрослый. Мне скоро отправляться в военную академию, а там не любят неженок.
Розалинда не сдалась и потрепала брата по темной макушке.
- Не волнуйся, я никому не расскажу о твоем домашнем прозвище, - прощебетала она. - Но для меня ты всегда будешь ангеленком, даже когда станешь старым и морщинистым, как наша Джоси.
Коум извернулся в объятиях сестры и пощекотал ее тонкую шею. Розалинда рассмеялась и еще крепче стиснула брата в объятиях и чмокнула в щеку.
- Вот так-то лучше, большой мой.
- Ты выглядишь растерянной, - Коум был очень наблюдательным мальчиком и от него не укрылись ни задумчивость сестры, ни странный блеск в ее глазах. И даже смех ее показался ему не таким веселым и жизнерадостным, как обычно. - Бал не доставил тебе радости? Кавалеры оказались слишком нерасторопными и некрасивыми?
Розалинда поднялась, сложила руки в замок и выглянула в окно. Притворяться перед братом было сложнее всего. Да и обманывать она не любила и не умела, оттого предпочла попросту сменить тему разговора.
- Я почти не танцевала, - обронила Розалинда. - Зато встретила короля Эйшеллии со свитой. Видела их чуть ли не так близко, как сейчас тебя.
- Правда-а-а?.. - протянул Коум. Глаза его зажглись любопытством. - Они все же откликнулись на приглашение нашего короля. Расскажи, какие эти эйшелльцы. У них действительно железные носы и глаза, как у мертвых рыб?
Непосредственность брата и его живое мальчишечье воображение развеселили Розалинду. Она смахнула кончиками пальцев набежавшие от смеха слезы и возразила:
- Да нет же, они обычные люди. Только очень высокие, худые и надменные, как индюки на сельском дворе.
- Ну-у-у... - разочарованно пробормотал Коум, - так не интересно.
- А вот их техника точно такая, какой описывают ее газеты, - продолжая смеяться, поделилась Розалинда. - Королевская семья прибыла на бал на огромном черном авто, похожем на жука-скарабея. Вместо глаз у него круглые желтые фары, на закругленной спинке открываются двери, а в лоб вставлено прозрачное стекло. Видел бы ты, как быстро авто передвигаются на своих блестящих колесах. И так бесшумно, даже пыль за собой не поднимают.
Коум внимал сестре с открытым от изумления ртом.
- Как жаль, что матушка не разрешила мне идти с вами, - недовольно пробормотал он, - вот бы и мне увидеть это своими глазами. А летательный аппараты эйшелльцев ты видела? Их крылья, и правда, способны заслонить собой солнце? А из клювов вырывается разящий свет?