Он наклонился к ней и тихо прошептал на ухо:
— Я люблю тебя.
Она приподнялась, посмотрела ему в глаза, хотела отвести его руку с шампанским, но, не устояв перед его улыбкой, взяла бокал. Настя увидела странный блеск в его глазах. Лицо его стало серьезным и неожиданно он тихо произнес:
— Я не знаю, что за жизнь ждет нас впереди, но какая бы она ни была, хочу, чтобы мы были всегда вместе, чтобы наши губы, наши тела принадлежали только друг другу. Чтобы между нами не было предательства!
Он замолчал. Настя удивленно посмотрела на него.
— Алеша, к чему эти слова?
— Я люблю тебя и до сих пор не верится, что ты моя жена. Мне кажется, что ты придешь в себя, взмахнешь крыльями и улетишь.
— Если ты будешь так черств ко мне, улечу.
Она увидела, как потускнели его глаза, поняла, что допустила непростительную оплошность, и чтобы сгладить свою вину, грустно произнесла:
— Никуда я от тебя не улечу. Я вечно твоя.
Сделав глоток шампанского, она посмотрела на него. У того по-прежнему в глазах стояла печаль, и чтобы развеять его тоску, попросила:
— Алеша, скажи какое-нибудь хорошее слово.
— Ты уже сказала и мне нечего добавить.
— Я сказала, что вечно твоя. Разве тебе это не по душе?
— Ты другое говорила…
Настя с укором посмотрела на него.
— Целыми днями одна, скучаю по тебе, а ты… — не договорив, замолчала. Дальнейший разговор у них не получился и обиженные друг на друга они легли спать. Алеша лежал с открытыми глазами и думал над словами жены. Настя чувствовала, что он не спит, и повернулась к нему.
— Ты сердишься на меня?
— Нет.
— Тогда поцелуй.
— Не хочу.
— Тот, кто по-настоящему любит жену, это слово никогда не произносит. Запомни это.
Он хотел повернуться к ней, обнять, но не мог. Она ждала, но он так и не повернулся.
Утром, перед его уходом, Настя обратилась к нему:
— Алеша, мне нужен твой совет…
Он вопросительно посмотрел на нее.
— В университете давно начались занятия, что мне делать? За непосещение занятий меня могут отчислить.
Она увидела, как побледнело его лицо, и сразу поняла, что он подумал.
— Ты хочешь уехать? — спросил он.
— Нет. Просто жду твоего совета.
— Надо поехать в Целиноградский пединститут по поводу перевода на заочное отделение.
— Мне одной не хочется ехать. Может, вместе?
— Боюсь, что меня не отпустят.
— А ты скажи своему командиру, с какой целью едешь.
— Хорошо, завтра я поговорю.
На обед Алексей не пришел. Не дождалась она его и к ужину. Вернулся он только на следующий день к вечеру. Взглянув на мужа, Настя поняла, что у него на работе неприятности. Хотела спросить, что случилось, но подумала, что сам скажет. Обнимая ее, он грустно спросил:
— Скучала?
— Да.
За столом он ел молча. Точнее не ел, а, думая о чем-то, ковырял вилкой в тарелке.
— Алеша! — позвала она.
Но он не слышал ее.
— Алеша! — притрагиваясь к его руке, вновь позвала она.
Приподняв голову, он посмотрел на нее.
— Ты почему не ешь?
— Спасибо, я уже поел, — он отодвинул от себя тарелку и посмотрел на часы. — Мне пора.
— Ты что, уходишь?
— Да. Я забежал на минуту, чтобы увидеть тебя.
— Что случилось?
— Все нормально.
— Ты говоришь неправду. Я же по твоим глазам вижу, что ты чем-то расстроен.
— У меня во взводе плохие дела. Вчера на службе начальник караула в честь своего дня рождения устроил коллективную пьянку. Дело чуть не дошло до оружия.
— А ты при чем? Не ты же их водкой поил!
— Ты что, не поняла, что пьянку совершили мои подчиненные?
— Я все поняла. Кто организовал эту пьянку, тот и должен нести ответственность.
— Он понесет ответственность, но все шишки посыпятся на мою голову.
— Почему?
— Да потому, что я плохо работаю, — раздраженно ответил он.
— Если твои солдаты пьют, значит, они тебя как командира не ценят и не уважают.
— Ты так думаешь? — задетый ее словами хмуро спросил он.
— А ты как думаешь?
Он хотел ответить, что глубоко ошибается, но передумал, так как она в чем-то была права. Настя это поняла и спокойно сказала:
— Ты не сердись на мои слова, но если солдаты по-настоящему любят своего командира, они его никогда не подведут.
— А ты откуда знаешь?
— Читала про Суворова. Солдаты в огонь и в воду за ним шли.
— Мне до Суворова как до Китая пешком.
— А тебе и не надо быть Суворовым, будь самим собой, но учиться у него тебе не мешало бы.
— Ох и умная ты!
— А тебе хотелось бы, чтобы я была глупая?
— Нет.
— Тогда слушай, что я тебе говорю. Плохого не посоветую. Ты когда вернешься?
— Не знаю.
— А как насчет поездки в Целиноград?
— Тебе придется ехать одной. После этой пьянки меня перевели на казарменное положение.
— Я ничего не поняла. Объясни, что значит казарменное положение?
— Начинай привыкать. Тебе еще не раз придется услышать это слово. Казарменное положение означает «ни шагу от взвода». Куда солдаты, туда и ты. По ночам не спать, а караулить, чтобы они вновь не выкинули очередную «шутку».
— Но ты же не железный! Тебе надо есть, спать…
— Насчет еды не переживай. Солдатской каши хоть отбавляй, а насчет сна, то это слово надо забыть. К нему я вернусь, когда пойду на пенсию. Спи спокойно и ни о чем не думай. Соседи не беспокоят?
— Нет. Я почти из комнаты не выхожу. Алеша, без тебя в Целиноград не поеду. Я подожду, когда тебя отпустят.
— Хорошо. Думаю, дня через три-четыре меня отпустят.
Он притянул ее к себе, прижал к груди.
— Я люблю тебя.
Она закрыла за ним дверь, пошла к себе, достала книгу, легла на кровать и стала читать. Но, прочитав несколько страниц, отложила в сторону. Она представила Алешу, как тот в темноте идет в часть…
Лишь на третьи сутки, под утро, он вернулся домой. Поцеловав ее, снимая с себя полевую форму, сообщил ей, что его отпустили на один день. Через час они были на автостанции. Им повезло: буквально через пять минут отходил автобус. К обеду они приехали в Целиноград. В приемной пединститута секретарша, выслушав Настю, объяснила, какие необходимо представить документы, чтобы из МГУ ее перевели на заочное отделение Целиноградского пединститута. Домой они приехали поздно вечером. Не успели войти в дом и поужинать, как Алексей собрался идти на работу. Настя удивленно посмотрела на него.
— Ты посмотри, который час! Твои солдаты давно спят.
— Сегодня мой взвод в карауле. Надо проверить, как службу несут.
— А без проверки нельзя обойтись?
— Конечно нет. Солдат не будешь проверять — обязательно что-нибудь выкинут.
— Выходит, ты им не доверяешь?
— Пока нет. У меня во взводе есть солдаты, за которыми нужен глаз да глаз.
— Плохо, когда не доверяешь.
— Ты знаешь, по наследству какой мне взвод достался? Даже представить себе не можешь. Одни пьянчуги.
— И Дмитриев тоже?
— Нет. Он и еще несколько солдат исключение. Ребята порядочные. Кстати, у Дмитриева высшее педагогическое образование. Вся надежда на него. Ребята прислушиваются к его голосу. Ну, я побежал!
Алексей быстрыми шагами шел на охраняемый объект, где в карауле службу нес его взвод. Подойдя к объекту, остановился. Идти к караульному помещению вокруг объекта не хотелось и, недолго думая, он пролез через проем деревянного забора и пошел по тропе наряда. Впереди в ста шагах виднелась вышка. Часовой, заметив на тропе постороннего, громко крикнул:
— Стой, кто идет?
— Командир взвода лейтенант Соколов.
Часовой узнал голос взводного, поднял телефонную трубку, чтобы предупредить начальника караула, что идет взводный. В трубке раздался сонный голос сержанта Зыкина.
— Товарищ сержант, по тропе идет командир взвода.
— А как он туда попал?
— Через дыру пролез.
— Ты что, его пропустил?
— Так точно.
— Идиот. Ты что, обязанностей не знаешь? Когда повернет назад, не вздумай подпустить к себе. Подержи его на снегу. Понял?