— Больно…
— Раз больно, значит, все нормально! — весело произнес Алексей.
Отогрев его ноги, он надел на них сапоги, поставил его на ноги.
— Иди.
Тот сделал несколько шагов, опустился на корточки, жалобно глядя на командира, произнес:
— Товарищ старший лейтенант, не могу. Больно.
Алексей наклонился к нему.
— Тошев, слушай меня внимательно. Если сам не пойдешь, то останешься без ног. Ты понял? Вставай.
— Не могу.
— Я тебе помогу.
Он резко поднял солдата и, поддерживая его, почти волоком потащил. Тот не шел, а буквально висел на плечах командира. Алексей хотел накричать на солдата, но, взглянув в его отрешенные глаза, понял, что это бесполезно.
Снег перестал идти и погода стала проясняться. Пройдя несколько километров, Алексей вдали увидел сопку.
— Тошев, что впереди видишь?
Тог пытался вглядеться вдаль. Алеша, увидев его бессмысленный взгляд, понял, что тот дальше своих сапог ничего не видит.
— Тошев, впереди сопка. А что за ней?
— Рота, — промямлил гот.
— Молодец! Значит, мозги твои еще не замерзли. Тогда пошли побыстрее,
— Товарищ старший лейтенант, не могу.
— Можно подумать, что я могу. Знаешь, кто у меня родился?
Тошев молчал.
— Сын. Понял?
— Так точно.
— Тогда полный вперед, чтобы нам двоим не стало «так тошно»!
Но Тошев уже не мог идти. Алеша взвалил легкое тело солдата на свои плечи, пошел. На душе было спокойно. Солдат, жена и сын были живы.
Настя долго не приходила в себя. Врачи делали все, чтобы вернуть ее к жизни. Лишь на третьи сутки она открыла глаза. Первое время пыталась осмыслить, где находится и что с ней, но в голове стоял шум. Она вновь прикрыла глаза, но тут же открыла. Медсестра, наклонившись к ней, ласково сказала:
— Очнулась? Вот и хорошо.
— Что с сыном? — тихо спросила Настя.
— С ним все нормально. Ждет не дождется, когда ты грудью его покормишь. Мальчик очень крупный. Я здесь уже двадцать лет работаю, но такого богатыря вижу впервые…
— Вы моего мужа не видели?
— Видела. Он и сейчас где-то рядом.
Настя вновь закрыла глаза и вновь очутилась в объятиях тьмы. Лишь на пятые сутки врачи перевели ее в общую палату.
Настя кормила грудью сына, когда соседка по койке позвала ее:
— Настя, смотри, кто внизу стоит!
Она подошла к окну. Внизу, с огромным букетом цветов, стоял Алексей. Улыбаясь, он что-то кричал ей. Настя подняла сына на руки, показала ему.
Глава пятая. ЭХ, ДОРОГИ…
Незаметно пролетела зима и на смену ей пришли теплые весенние дни, но и они быстро пролетели. Настя целыми днями была занята сыном. Дима (имя ему дали в честь погибшего отца мужа) рос здоровым и крепким, быстро набирая вес. Мать была без ума от него, и когда впервые самостоятельно сидя, он удержался на диване, радостно воскликнула:
— Молодец, Димочка! Еще немного и мы с тобой начнем ходить. Хорошо?
Но тот, размахивая ручонками, улыбаясь, тянулся к матери. В обед пришел муж, и Настя посадила сына на диван, чтобы Алексей увидел, что Дима уже самостоятельно сидит, но малыш свалился на бок. Настя сердито стала ему выговаривать:
— Ты что меня подводишь? А ну сиди! Алеша, смотри.
Он увидел сидящего сына, улыбнулся, поднял его на руки, целуя в щеки, произнес:
— Ну что, Дмитрий Алексеевич, пора собираться в дорогу?
— Тебе отпуск дали? — спросила Настя.
— Нет. Едем на новое место службы.
Некоторое время она молча смотрела на мужа. Вначале подумала, что ослышалась. Но тот сказал:
— Да, Настенька, ты не ослышалась. Мне предложили должность начальника штаба батальона в Караганде, и я уже дал согласие.
— Алеша, тебе же генерал обещал в Алма-Ате место!
Но тот, делая вид, что не слышал ее вопроса, стал играть с сыном. Она поняла, что он не хочет отвечать, и спросила:
— И когда ехать?
— В течение трех дней сдам роту, и поедем.
— Контейнер опять мне самой отправлять?
— Нет. На этот раз я буду отправлять. Завтра поеду на станцию, возьму контейнер. В Караганду поедем вместе.
— А квартиру там дадут?
— Конечно дадут. Настя, вечером придут офицеры с женами, надо стол накрыть.
Та озабоченно посмотрела на него.
— У нас ничего нет. Надо мясо купить, напитки…
— Утром старшина уехал в город и я попросил его, чтобы купил продукты. Он скоро должен подъехать.
Перед его уходом в роту Настя попросила, чтобы он зашел к Наташе с просьбой помочь ей.
За три дня Алексей сдал роту новому командиру, старшему лейтенанту Пискунову, которого прислали из Целинограда, отправил контейнер и перед убытием на новое место службы, попрощавшись с ротой, заехал за женой. Погрузили чемоданы, сумки в «уазик».
Когда проезжали мимо сопки, Настя попросила водителя остановить машину. Алексей вопросительно посмотрел на жену.
— Ты что-то забыла?
— Сейчас узнаешь. Пошли.
Она взяла ребенка, вышла из машины, направилась к сопке. Алексей молча следовал за ней и, когда жена стала подниматься на вершину, понял, что та хочет последний раз посмотреть на поселок. Алеша взял на руки сына.
На вершине сопки Настя окинула взором просторы степей. До самого горизонта простирались нетронутые степи Казахстана. Неожиданно ее охватило волнение и, словно наяву, увидела черные, пронизывающие насквозь глаза цыганки. Та словно хотела ей что-то сказать. Насте стало не по себе, она повернулась к мужу, в ее глазах был страх.
— Алеша, куда эта дорога нас приведет?
— Как куда? К генеральским звездам, — улыбаясь, ответил он.
— Я боюсь этой дороги!
Он хотел шутя ответить, что уже не зима и в сугроб они больше не залетят, но, увидев ее отрешенные глаза, прижал к себе.
— Никого и ничего не бойся! Я всегда буду рядом с тобой, а когда подрастет сын, мы тебе подставим два плеча.
— Я не за себя боюсь, а за вас!
Она еще раз окинула взглядом маленький поселок, состоящий из нескольких домиков. Ей вдруг захотелось вернуться обратно в эту глухомань и жить здесь до самого конца, лишь бы не вступать на эту дорогу, которая пугала своей неизвестностью… Тяжело вздохнув, она поклонилась земле, где родился ее сын.
До Караганды они добрались на третьи сутки. Батальон, куда Алексею было предписано явиться, находился в ста километрах от Караганды, в поселке городского типа Долинка. Батальон стоял особняком в двух километрах от поселка. Квартира начальника штаба батальона, уехавшего учиться в академию, должна была освободиться для семьи Соколова, но еще была занята прежними хозяевами, и Соколовым пришлось поселиться в санчасти. Лишь через три месяца семья бывшего начальника штаба уехала, и Настя с Алешей, взяв сына с собой, пошли посмотреть квартиру. Дом, в котором находилась квартира, представлял собой длинный деревянный барак, разделенный на отдельные секции, состоящие из комнаты и кухни, в которых проживали семьи офицеров и прапорщиков батальона. Войдя в квартиру и увидев, в каком состоянии она находится, Настя приуныла.
— Надо ремонт делать…
Алексей посмотрел на ее расстроенное лицо и успокаивающе произнес:
— Не волнуйся, через неделю отремонтирую.
— Опять солдаты будут ремонтировать?
— Ну а кто же еще? Были бы строители, я бы их нанял.
— Не надо. Я сама обойдусь, без твоих солдат, с ними больше мороки. Сама отремонтирую. Ты только принеси материалы,
— Настя, тебе одной не справиться. Я пришлю тебе пару солдат.
— Я уже тебе сказала: сама справлюсь. Ты только помоги унитаз заменить и в кладовке полки прибить.
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Я тебе буду помогать.
Ремонт затянулся на целый месяц, и помощи от мужа Настя так и не дождалась. Тот с раннего утра до поздней ночи пропадал в своем батальоне.
После ноябрьских праздников Алексею дали очередной отпуск, и они поехали к его родным. По пути они заехали на родину Насти.