Словно сговорившись между собой, коллеги начали дружно убеждать ее, что она не только справится, а и оживит школьную жизнь. После недолгого колебания Настя дала согласие.
Вечером она с нетерпением ждала прихода мужа, чтобы сообщить приятную новость. Однако Алексей не разделил ее радости.
— Ты что, согласилась? — спросил он.
— Да.
— Ну и зря.
— Почему?
— У меня мама работала в этой должности, так она днем и ночью не знала покоя.
— Ты думаешь, я не справлюсь?
— Речь не об этом.
— А о чем же?
— По вечерам и выходным дням постоянно будешь занята. Я на работе, ты на работе, а как быть с Димкой?
— Димка уже не маленький, он и так самостоятельно все делает. Так что ты мне советуешь?
— Сама решай.
— Я уже решила.
— А зачем спрашивать?
— Думала, ты обрадуешься, а ты…
— Настя, я тебе добра желаю. На этой должности ты просто себя измотаешь.
— Ничего, я выдержу.
Алексей молча стал одеваться. Настя удивленно посмотрела на него и, когда он направился к двери, спросила.
— Ты куда?
— Сейчас приду, — отозвался он и вышел.
Минут через двадцать он вернулся с шампанским и коробкой конфет. Настя подошла к нему и, нежно глядя ему в глаза, растроганно произнесла:
— Спасибо.
Алексей оказался прав: работы в школе был непочатый край. В первое время Настя так растерялась, что не знала, с чего начать, и уже сожалела, что согласилась на такую должность. Но на помощь ей пришла директор школы Тамара Федоровна терпеливо и методически грамотно втягивала Настю в работу. Через два месяца Настя успешно освоила азы организаторской работы и к Международному женскому дню организовала концерт для учителей.
Стоя в углу сцены, она руководила выступлениями школьников и вместе с ними волновалась за каждый номер. Когда концерт закончился и на сцену поднялась директор школы, Настя, стоя в стороне, с замиранием сердца ждала, что та скажет. Тамара Федоровна подозвала ее к себе. Когда Настя подошла к ней, учителя бурно стали ей аплодировать. Смущенно улыбаясь, счастливыми глазами она смотрела на своих коллег.
Вечером, лежа в постели, Настя рассказывала Алексею про конверт и не заметила, что он спит. Вначале она обиделась, что он не услышал самого главного, как директор хвалила ее, но, счастливая, под впечатлением прошедшего дня, обняв мужа, уснула. Она спала крепким сном и была довольна жизнью: у мужа удачно складывалась работа в новой должности, Дима заканчивал первый класс на «отлично», а сама она была довольна своей новой должностью.
Два года жизни на Сахалине пролетели незаметно. Однажды вечером Настя с мужем смотрела программу «Время». Диктор сообщил, что но просьбе правительства Афганистана советские войска перешли границу Афганистана. Настя вздрогнула. Перед ее взором, как на сопке Джетыгары, появились черные глаза цыганки, та что-то говорила ей. Настя поняла, что это видение неспроста, ей стало не по себе. Повернув голову, посмотрела на мужа.
— Все, Олимпийские игры в Москве сорваны! — с возмущением произнес Алексей. — Американцы, да и не только они, еще многие капстраны участвовать в Олимпийских играх не будут. Они объявят бойкот, а без них — это не Олимпиада.
— Алеша, это надолго?
— Что — надолго? — не понял ее вопроса он.
— Наши войска туда надолго вошли?
— Не думаю. За пару недель разгонят оппозицию и вернутся обратно.
Ночью Настя долго не могла уснуть. Как только закрывала глаза, перед взором появлялись черные глаза цыганки.
Страх за судьбу мужа не покидал ее. Каждый день, когда Алексей приходил домой, она с содроганием ожидала сообщения, что его отправляют в Афганистан. Однажды он рано вернулся с работы, и Настя, увидев его оживленные глаза, похолодела. Он поднял на руки сына.
— Ну что, Дмитрий Алексеевич, не пора ли нам в дорогу собираться?
— Куда? — со страхом спросила Настя.
Алеша посмотрел на побледневшую жену, улыбнулся.
— Далеко, Настюша. Ты даже себе представить не можешь. Мне предложили должность командира оперативного полка специального назначения в Курган-Тюбе.
— Это где?
— На юге Таджикистана.
Настя почувствовала, как в сердце больно кольнуло.
— Алеша, откажись от этой должности, — словно чужим голосом тихо произнесла она.
Он удивленно посмотрел на нее, недовольно спросил:
— Ты что, всерьез?
— Да.
— Отказаться от такой должности? Да это надо быть круглым идиотом!
— Алеша, умоляю тебя, откажись!
Он увидел в ее глазах слезы.
— Настя, я не понимаю тебя. Объясни, что все это значит и почему я должен отказаться от повышения по должности? Это же прямая дорога к генеральским звездам!
— Твоя дорога приведет нас не к генеральским звездам, а к беде!
Пораженный ее словами и интонацией, он некоторое время молча смотрел на жену. «Наверное, не хочет уходить из своей любимой школы», — подумал он и, подойдя к ней, взял ее голову и нежно глядя в глаза, успокаивающе произнес:
— Я знаю, тебе не хочется уходить из школы, но так надо. На новом месте будет такая же школа, и ты быстро привыкнешь к новому коллективу… Я…
Она оборвала его на полуслове:
— Алешенька, послушайся меня, откажись от этой должности!
— Настя, скажи, что тебя тревожит? Почему я должен отказываться от должности, о которой мечтал?
Настя, прижавшись к нему, глухо рыдая, произнесла:
— Откажись! Ради сына, откажись!
— Поздно, я уже дал согласие.
— Еще не поздно. Скажи, что передумал, что жена не согласна. Придумай что-нибудь…
— Нет! — резко произнес он. — Я не для этого поступал в военное училище, чтобы отказываться от своей мечты!
Ночью Алексей проснулся от плача жены. Он включил ночник.
— Выкладывай, что тебя тревожит.
— Я боюсь за тебя.
— Чего ты боишься?
— Не знаю.
— Хорошо, допустим, я откажусь от этой должности. Со временем, не выезжая отсюда, могу стать командиром полка, получу полковника и на этом моя военная карьера закончится. Ты этого хочешь?
— Да, — приподнимаясь, неожиданно ответила она. — Я не хочу твоих генеральских звезд. Хочу, чтобы ты был со мной.
— А если стану генералом, я что, не буду с тобой? Куда же я денусь? Может, на Марс улечу?
Настя молчала, молчал и он. Алексей выключил свет, обнимая ее, произнес:
— Давай спать. Утром поговорим на свежую голову.
Но до самого утра Настя так и не сомкнула глаз. За завтраком Алексей старался не смотреть на нее. Первой не выдержала Настя.
— Алеша, что ты решил?
— Завтра лечу в Москву, — не глядя на нее, ответил он.
— И дашь согласие?
— Я уже дал согласие.
— Алеша…
— Настя, я не буду отказываться от предложенной должности.
— Но там же рядом Афганистан! Там война!
— Успокойся, я еду не в Афганистан.
— А если тебя туда пошлют?
— Я человек военный. Куда пошлют, туда и поеду.
— А как же я?
— Так, как и все жены офицеров, чьи мужья воюют там.
Некоторое время она молча смотрела на него, потом тихо произнесла:
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Меня как жену ты во внимание можешь не брать, я с этим уже примирилась. Но дай слово, что когда подрастет Дима, военным он не будет.
— Об этом еще рано говорить. Когда подрастет, тогда сам решит.
— Нет, я хочу, чтобы ты дал слово. Дима во всем тебе подражает. Твое слово — для него закон!
— Хорошо. Даю слово. А если он не послушается меня?
— Тогда тебе как отцу грош цена.
— Я не знал, что ты так дешево оцениваешь меня, — вставая, с обидой произнес он. — Вместо того, чтобы радоваться, что у мужа удачно складывается военная карьера, ты палки в колеса вставляешь. Честно говоря, такого поворота событий не ожидал.
— Палки в колеса вставляю, чтобы тебя вовремя притормозить и не перевернуться.
— Спасибо за заботу, но если я постоянно об этом буду думать, тогда мне незачем было идти в военное училище. У меня два выбора: или грудь в крестах, или голова в кустах.