— Как ваша фамилия?
— Соколова Анастасия Александровна. Моя фамилия вам ничего не говорит?
Администратор еще раз посмотрела на надменное лицо и решила в долгу не оставаться:
— Знаете, сколько стоят одни сутки проживания в таком номере?
— Меня это абсолютно не интересует, — холодно ответила Настя.
Положив перед Настей два бланка и угодливо улыбаясь, администратор попросила:
— Пожалуйста, заполняйте.
Заполнив бланки, заплатив за проживание, они поднялись в свой номер. Дима не удержался, спросил:
— Мама, а у тебя правда есть знакомые в ЦК?
— О чем, сынок, ты говоришь? Это я просто так сказала. Они все как огня боятся слова ЦК… Дима, а кто тебе на дорогу деньги дал?
— Директор школы. Она и тебе передала, вот, возьми, сказала, что это от учителей.
От такого внимания Настя расстроилась.
— Мама, а как папа будет ходить: на протезах или на костылях?
— Протезы надо заказывать. Для этого понадобится время, а пока он будет передвигаться на костылях, но для этого его надо поставить на ноги. Видел, какой он слабый?
Дима молча кивнул.
— Мама, когда к папе поедем?
— Приму ванну и поедем. Ты будешь мыться?
— Нет. Я лучше вечером.
Через час они уже были в госпитале. Когда Настя рассказала Алеше, в какой номер их поселили, тот обеспокоенно спросил:
— Настя, а проблем с деньгами не будет?
— Нет, Алешенька, никаких проблем с деньгами у нас не будет. Приедем домой, и я поеду к бабушке за деньгами.
Как и обещал, врач в среду решил снять повязку с лица Соколова. Санитары положили Алексея на каталку и повезли в операционную. Настя с сыном, стоя в коридоре, со страхом ждали, когда закончится эта процедура. Через час двери операционной открылись и санитары выкатили каталку. Настя, подбежав к мужу, от увиденного вздрогнула. Она была готова ко всему, но только не к тому, что увидела: на нем была маска Фантомаса. Дима тоже подошел к отцу. В его глазах появился ужас, когда он увидел совершенно чужое лицо. Отпрянув от него, прислонившись к стене, Дима заплакал. Санитары покатили каталку дальше. Настя подошла к сыну, притянула его к себе.
— Мама… мамочка…
Стоя в обнимку, не стесняясь людских взглядов, они плакали. Да и кого было им стесняться? В каждой палате была своя боль…
Наконец Настя, вытирая слезы, произнесла:
— Пошли, сынок, к отцу.
— Мама, я не могу.
Она поняла, что он боится вновь увидеть лицо отца.
— Дима, ты поезжай в гостиницу, вечером я приеду.
— Я на улице тебя подожду.
— Хорошо. Жди меня там.
Настя вошла в палату, села рядом с мужем.
— Настя, а Дима где?
— Он на улице.
— Настя, какое у меня лицо?
— Обыкновенное.
— Ты говоришь неправду. Я это сразу заметил по твоим глазам. Только честно: я страшно выгляжу?
— Смотря для кого. Лично для нас нет.
— Я хочу посмотреть на свое лицо, дай зеркало.
— В этом нет необходимости.
— Я прошу тебя.
Из сумочки она достала зеркало, протянула ему. Он поднес зеркало к глазам. Из глубины его души вырвался стон. Настя наклонилась к нему и нежно покрыла поцелуями его изуродованное лицо. Дверь в палату открылась, пошел Дима. Он подошел к отцу, опустился перед ним на колени, положил голову ему на грудь и жалобно заплакал.
— Папа…
Алексей не видел и не слышал сына, от увиденного он был в шоке. Настя понимала состояние мужа и, чтобы его отвлечь, сказала:
— Алеша, я завтра Диму отправляю домой. Как ты на это смотришь?
— Пусть едет, — тихо отозвался он.
На следующий день Настя повезла Диму в аэропорт. Перед посадкой в самолет, обнимая сына, тихо произнесла:
— Знаю, тебе больно. Но он наш, и мы его никогда не оставим одного. Ты понял? Никогда!
Настя стояла на втором этаже у окна зала ожидания и смотрела на самолет, в котором сидел сын. Неожиданно она увидела черные глаза цыганки. Та, шевеля губами, что-то говорила. Насте стало не по себе. «Тебе еще мало!» — мысленно крикнула она и невольно посмотрела вслед самолету, который уносил ее сына. Она долго стояла в оцепенении. Придя в себя, хотела идти, но, сделав шаг, чуть не упала. Рядом стоящая женщина вовремя ее подхватила и, поддерживая за талию, посадила на сиденье. Настя не помнила, сколько просидела. Придя в себя, растерянно посмотрела по сторонам, пытаясь понять, что здесь делает. В голове стоял сплошной шум. Потом сообразила, зачем здесь, и направилась к выходу, чтобы ехать в госпиталь. Возле палаты она остановилась, глубоко втянула в себя воздух и решительно вошла в палату. Алеша лежал с закрытыми глазами. Она подумала, что муж спит, и тихо опустилась на стул.
— Улетел? — неожиданно спросил он.
— Да. А я думала, что ты спишь.
— Вячеслав Петрович приходил, сказал, что в понедельник снимет гипс.
— Вот и хорошо, поедем домой.
Вечером в гостинице вновь видение цыганки не давало ей покоя. Настя пыталась понять, что это значит. Постепенно ее охватило беспокойство за сына. Она заказала межгород. Через час раздался телефонный звонок. Она, схватив трубку, с напряжением крикнула:
— Алла! Алло!
— Ваш номер не отвечает. Другой номер будет? — спросила телефонистка.
— Да! — крикнула она. — Подождите, я сейчас скажу.
В записной книжке лихорадочно стала искать номер Вероники, нашла. Немного погодя в трубке раздался голос Вероники.
— Вероника, это я, Настя. Дима не прилетел?
— Нет.
— Вероника, умоляю, как только он прилетит, пусть немедленно позвонит в гостиницу. Запиши номер…
— Записала. Как Алеша?
— Плохо.
— Что с ним?
— Приедем, сама увидишь.
— А когда приедете?
— Завтра снимут гипс. Если все будет нормально, через неделю прилетим.
— Настя, как у тебя с деньгами?
— Туговато.
— Может, выслать?
— Не надо. Как-нибудь обойдусь.
— Настя, не стесняйся. Я зарплату получила…
— Вероника, милая, спасибо. Не надо.
Положив трубку, Настя посмотрела на часы. По ее расчетам, Дима еще три часа тому назад должен был быть дома. Она легла и стала ждать звонка, до самого утра не сомкнув глаз. Так и не дождавшись звонка, встала, лихорадочно стала ходить по номеру. Когда забрезжил рассвет, хотела поехать к мужу, но решила дождаться звонка. Он раздался лишь много часов спустя. Она схватила трубку.
— Да! — крикнула она.
— Мама, это я.
— Ты почему так долго не звонил?
— Я только что зашел.
— А почему так поздно?
— В Душанбе на автобус опоздал. Мама, как папа?
— Все нормально. Дима, позвони Веронике, что ты приехал.
— Хорошо, я сейчас позвоню.
— В понедельник у папы снимут гипс и мы приедем.
В понедельник Алешу повезли в операционную. И снова томительное ожидание. Чтобы как-то успокоиться, скоротать время, Настя вышла на улицу, села на скамейку. Просидев с полчаса, вернулась в палату. Алеши не было. Она обратилась к парню, у которого на днях с ноги сняли гипс.
— Сережа, гипс долго снимают?
— Две минуты и готово.
— А почему моего мужа так долго нет?
— Наверное, кость неправильно срослась.
— И что будет?
— Поломают и заново загипсуют, — будничным голосом ответил Сергей.
Настя обеспокоенно посмотрела на дверь. Не выдержала, вышла в коридор и направилась к операционной палате. Стоя напротив двери, ждала, когда кто-нибудь выйдет оттуда. Через полчаса вышла знакомая медсестра. Та, увидев Настю, сама подошла к ней.
— Кость неправильно срослась и пришлось поправить…
Она еще что-то говорила, но Настя не слышала ее.
Минут через двадцать дверь операционной открылась и санитары выкатили каталку, на которой лежал Алеша. Тог был еще под наркозом. Переложив больного на кровать, санитары ушли. Настя села рядом и с болью посмотрела на обезображенное лицо мужа. В голове стоял постоянный шум, напоминающий музыку далекого детства. «Где я ее слышала?» И вдруг, как наяву, увидела мать. Они возвращались из леса, куда ходили за ландышами. Шли вдоль проселочной дороги, мимо телеграфных столбов. Мать подошла к столбу, приложила к нему ухо. Настя увидела на лице матери улыбку. «Настя, послушай». Настя приложила ухо к столбу и услышала необыкновенную музыку…