В самом деле – не личико, а картинка. Такое больше подошло бы какой-нибудь юной форкате. Я чуть не хихикнула, но сдержать улыбку не смогла.
- Вы просто гуляете или идете куда-то по делу? – спросил фьер Сморррет, явно обрадовавшись моей улыбке. – Это ваша племянница, фьера Монжеро?
- Моя младшая племянница, - подтвердила тётя важно, хотя в глазах у нее так и плясали смешливые искорки. – Виоль, хочу представить тебе фьера Элайджа Сморрета. Его отец – квартальный глава, а сам фьер Элайдж обучается в университете права. Он будет адвокатом, и уже сейчас ему прочат самое блестящее будущее.
- Вы преувеличиваете мои способности, - засмеялся Сморрет. – Мне еще два года учиться, кто знает, что будет дальше.
- Я в вас уверена, - пылко заявила тётя. – Виоль, обрати внимание, что фьер Сморрет необыкновенно скромен.
- И это, скорее, недостаток, чем достоинство, - сказал юноша. – Мне потребовалось несколько дней, чтобы набраться смелости и подойти к вам, форката Монжеро.
- Думаю, вам лучше называть ее по имени, - подсказала тётя. – У неё красивое имя, верно?
- Такое же красивое, как она сама, - подтвердил Сморрет.
- Вы совсем меня засмущали, - я почувствовала, что краснею и пошла по дорожке, а тётя и Сморрет-младший зашагали следом за мной.
Я слышала, как они разговаривали об общих знакомых, тётя справилась о здоровье матушки фьера Сморрета, а потом упомянула, что Лилиана собирает вечером гостей на чай.
- Будут форката Анна Лестраль, форката Эмилия Эльтес, фьера Элизабет Монтес, фьера Селена Карриди…
- Но мужчин туда, похоже, не приглашали, - ответил Сморрет с шутливым сожалением.
- Я обязательно намекну Лилиане, что вы мечтаете побывать у нее в гостях.
- Вы правы – просто мечтаю, - проговорил Сморрет с нажимом.
Наверняка, чтобы я услышала. Он не мог видеть моего лица, и я улыбнулась. Какой настойчивый молодой человек. Очаровательно настойчивый.
На выходе из парка мы распрощались с фьером Сморретом, но шагов через двадцать тётя оглянулась.
- Стоит и смотрит на нас, - хихикнула она, как проказливая девчонка. – Заметила, что он явно принарядился? Красный камзол, золотые часы… Ты ему понравилась, Виоль.
- Камзолу? – пошутила я, чтобы скрыть смущение.
- Фьеру Элайджу, - мягко сказала тетя. – Я это сразу заметила, еще при первой встрече. А он тебе понравился?
- Он очень приятный, очень мило держится, - ответила я уклончиво.
- Что ж, пока остановимся на этом, - сказала тётя с притворным сожалением.
Мы вернулись домой, и не успели ещё снять уличные башмаки, как в прихожую вылетела тётушкина служанка – Дебора. Глаза у нее были огромными и испуганными.
- Что делается, фьера! – быстро зашептала она, помогая нам снять плащи. – Приехал королевский дознаватель, он с фьером в кабинете!
- Фьер Ламартеш? – встревожено спросила тётя. – Разговаривает с моим мужем? Но что случилось?
- Не знаю, - Дебора всхлипнула. – Но он сказал, что когда вы появитесь, чтобы сразу зашли в кабинет.
- Да что такое? – тётя начала развязала ленты шляпки, сняла её и бросила на руки служанке. – Сейчас я к ним поднимусь.
- И форката тоже, - пискнула Дебора. – Королевский дознаватель сказал, чтобы форката тоже зашла.
- Виоль?! – изумилась тётя. – Ты ничего не путаешь?
Но наверху уже раздались шаги, и дядя, перегнувшись через перила, позвал:
- Аликс, дорогая, это ты? Виоль с тобой? Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста.
Мы с тётей переглянулись и поспешили подняться по лестнице.
- Ума не приложу, что там стряслось, - тётя нахмурилась. – Надеюсь, мой муж не наделал долгов!
- Что вы, тётя, - успокоила я её, - дядя никогда не станет рисковать.
- Кто их разберет, этих мужчин? – немного сердито ответила она.
Дядя распахнул перед нами двери кабинета, тётя вошла первой, я за ней.
- Добрый день, фьера Монжере… форката Монжере… - из дядиного любимого кресла навстречу нам поднялся мужчина средних лет, седой, с необыкновенно светлыми глазами на смуглом лице. Взгляд этих светлых глаз, казалось, заглядывал в саму душу. Голос у королевского дознавателя был мягким, негромким, но я сразу поняла, что эта мягкость – видимая.
Я никогда раньше не сталкивалась с офицерами Серого Двора, которые занимались расследованием преступлений, и теперь рассматривала дядиного гостя с любопытством. Он не внушал того страха, что палач, но рядом с ним все мы почувствовали себя неуютно, хотя ни в чем – я уверена! – не были виноваты.