Тиберий повернул голову, и наши взгляды встретились. Мной овладело чувство, будто он застал меня в тот момент, когда я за ним подглядывала. Покраснев до корней волос, я отвела глаза и увидела руки Калигулы, скользившие по складкам хитона моей сестры. Удивительно, почему Марцелла не даст ему пощечину?
Звуками фанфар возвестили о начале гладиаторских боев. Во всем своем великолепии бойцы вышли на арену и выстроились перед императорской ложей. Глядя на Тиберия, они в один голос прокричали:
— Идущие на смерть приветствуют тебя!
Отец и Германик переглянулись.
— Такое редко услышишь, — заметил отец.
— Им предстоит биться до последней капли крови, — напомнил ему дядя.
Император равнодушно кивнул. В лучах солнца засверкали кольца на его пальцах, когда он побарабанил ими по подлокотникам кресла. Гладиаторы разбились на пары и приготовились сражаться.
Из рук в руки стали передавать восковые таблички, где зрители писали имена бойцов и поставленные на них суммы. Участие в этом принимали все — не только простолюдины, но и сенаторы, а также всадники и даже весталки.
— А ты знаешь, что среди нас есть провидица? — спросил Германии у Тиберия. — Когда мы проводили военные игры, Клавдия всегда угадывала, кто станет победителем.
— Правда? Этот мышонок? — Императрица оторвалась от таблички. До последнего момента она умудрялась не замечать всю нашу семью. Почему она нас невзлюбила? Зеленые глаза Ливии выдавали презрение, с которым она относилась к нам. — Ты в первый раз в цирке?
— Осмелюсь заверить вас, что она узнает победителя, как только взглянет на него, — сказал Германии императрице.
— Так кто же выиграет на этот раз, госпожа провидица? — Тиберий наклонился вперед, и на его лице, остававшемся бесстрастным всю вступительную часть, появился интерес.
— Я... Я так не умею, — пыталась объяснить я. — По желанию у меня не получается.
— А как у тебя получается? — настаивал Тиберий.
— Иногда я вижу победителей во сне, или они просто возникают в голове сами собой.
Императрица презрительно засмеялась и слегка стукнула сына по руке веером из слоновой кости.
Тиберий не обратил на нее внимания.
— Тогда посмотри на них внимательно, может, кто-то возникнет, — заставлял меня Тиберий, показывая на гладиаторов.
Сгорая от стыда, я закрыла глаза и стала молиться Диане: «Пусть сей миг разверзнется земля и проглотит меня».
— Клавдия иногда делает очень верные предсказания, но мы стараемся не будоражить фантазию ребенка, — поспешила мне на помощь мама.
— Но кое-кому это неплохо удается, — засмеялся Германик. — Нашим парням и мне, например.
Калигула решил подколоть меня в этой щекотливой ситуации:
— Я всегда говорил, ты все выдумываешь.
— Нет, не выдумываю!
— Вероятно, так оно и есть. — Император протянул ко мне руку, на удивление очень нежную, заставил меня встать с места и, немного подвинувшись, усадил рядом с собой. — Посмотри хорошенько на этих людей внизу. Если ты знаешь, кто победит, скажи нам.
— Ничего она не знает. — Калигула оставил Марцеллу и топнул ногой, обутой в сапог.
— Прекрати, Калигула! — оборвал его Германик. — Изволь разговаривать вежливо с Клавдией или отправляйся туда, где сидит чернь.
Папа ободряюще погладил меня по плечу:
— Мы же знаем, что это для тебя — игра. Почему бы не поиграть к нее сейчас?
— Это не игра, а вранье, — не унимался Калигула, он проигнорировал даже замечание своего отца.
Я пристально посмотрела на кузена. Затем, сердито смахнув со Лба ЛОКОНЫ, я стала внимательно изучать лица бойцов на арене. Напряжение было ужасное. Я старалась глубоко дышать. Различные картины вставали перед моим взором без усилия воли, но сейчас, когда я вглядывалась в этих людей, застывших в ожидании сигнала, я ничего не видела. В отчаянии я зажмурилась. Вдруг... Да, появилось одно лицо. Необычное, с высокими скулами, волосы светлые, очень светлые. Прекрасен, как Аполлон. Радостно улыбается, словно одержал победу. Я открыла глаза, под шлемами не видно волос гладиаторов, но я узнала поразившее меня лицо.