В первые годы их брака Джек выказывал ярую неприязнь к католицизму вообще и к римско-католической церкви в частности. Он учился в колледже Святого Распятия в Челси, где до сих пор в ходу были телесные наказания. Даже скучная и грязная начальная школа, о которой у Кэтрин не осталось ни одного светлого воспоминания, казалась по сравнению с колледжем Святого Распятия сущим раем. Со временем, однако, Джек перестал произносить антирелигиозные тирады. Возможно, его мнение изменилось, или он просто успокоился.
Кэтрин и Роберт вышли из машины и постучали в большую деревянную дверь.
Им отпер высокий мужчина с копной темных жестких волос на голове.
Случилась трагедия, — не тратя времени на бесполезные объяснения, сказал Роберт.
Священник кивнул и перевел взгляд с мужчины на женщину.
Кэтрин Лайонз, — представил вдову Роберт. — Ее муж погиб в авиакатастрофе у берегов Ирландии.
Женщине показалась, что священник побледнел. Впрочем, это продолжалось не дольше доли секунды. Овладев собой, он протянул гостям руку и сказал:
Отец Пол Лефевр. Прошу, входите.
Они последовали за священником в большую комнату со створчатыми окнами, уставленную высокими шкафами с тысячами книг. Отец Пол жестом пригласил гостей сесть у каминной решетки. На вид священнику было чуть меньще пятвдесяти лет. Под черной сутаной угадывались мощные мышцы.
«Интересно, что делают священники, чтобы поддерживать хорошую физическую форму? — спросила себя озадаченная Кэтрин. — Ходят ли они в спортзал, как обыкновенные люди?»
Я хочу отдать последние почести моему мужу, — заявила она вслух.
Отец Пол раскрыл блокнот на коленях и приготовил ручку.
Кэтрин напрасно искала подходящие слова, желая полнее донести до него свою мысль. Впрочем, это было излишним. Отец Пол одобряюще кивнул, давая тем самым понять, что не видит необходимости в дальнейших объяснениях. Проницательность католического священника поразила Кэтрин. Впоследствии она еще не раз смогла убедиться в том, что отец Пол прекрасно знал человеческую психологию. Казалось, он лучше нее понимает ее мысли и тайные стремления.
Я не католичка, — объяснила Кэтрин, — но мой муж был католиком. Он родился в набожной семье. Его воспитывали и обучали в католических школах. Мне стыдно в этом сознаться, но в последнее время он не был ревностным прихожанином.
Возникла пауза, во время которой священник «переваривал» то, что она ему сообщила.
«Почему я чувствую неловкость за Джека? Почему я должна за него извиняться?» — спрашивала себя Кэтрин.
А вы сами? Во что вы верите? — поинтересовался отец Пол.
В детстве я посещала методистскую церковь, но уже давно там не была.
По воскресеньям они с мужем не ходили в церковь к заутренней службе. Когда Джек был дома, они спали допоздна, нисколько не задумываясь о том, что же им предстоит сегодня сделать. Воскресенье было днем, когда можно было позволить себе поваляться без дела под одеялом, увидеть еще один сон или заняться чем-нибудь более интересным. Приоткрыв глаза, они первым делом тянулись друг к другу и…
У него были родственники кроме вас? — спросил священник.
Кэтрин взглянула на Роберта и солгала:
Нет.
Ей стало очень стыдно за себя. Лгать католическому священнику, находясь в его доме. До чего она докатилась!
Расскажите мне о вашем муже, — мягко попросил отец Пол.
Джек погиб на днях. Его самолет взорвался. Он был пилотом.
Отец Пол кивнул.
Я читал о катастрофе в газете.
Кэтрин лихорадочно соображала, как лучше описать Джека.
Он был хорошим человеком, — начала она. — Работящим. Любящим. Прекрасно ладил с нашей дочерью.
Кэтрин плотно сжала губы. Слезы навернулись ей на глаза. Роберт положил свою руку поверх ее дрожащей руки. Священник терпеливо ждал, пока Кэтрин немного успокоится.
Джек был единственным ребенком в семье, — запинаясь, продолжила она. — Его мать умерла, когда ему было девять лет… Потом умер его отец. Джек вырос в Бостоне, учился в колледже Святого Распятия, воевал во Вьетнаме… Я познакомилась с ним, когда он летал в транспортной авиации. Сейчас он работает на…
Кэтрин замолчала и тряхнула головой.
Он любил рыбалку и компьютеры, играл в теннис и проводил много времени с Мэтти, нашей дочерью.
«Я перечисляю голые факты, — подумала она. — За ними не видно человека, настоящего Джека Лайонза, такого, каким он был».
Он любил риск, — поддавшись внезапному воодушевлению, сказала Кэтрин.
Брови священника удивленно поползли вверх.
Он ненавидел дождь и растительное масло, поэтому свою порцию пиццы промокал бумажной салфеткой. Его любимый кинофильм — «Свидетель». Когда Джек смотрел сентиментальные фильмы, то часто плакал в конце. Он ненавидел дорожные пробки. Джек предпочел бы съехать с автострады и сделать крюк в пятьдесят миль, чем стоять без дела в заторе. Он не умел одеваться. На работе муж носил форму, поэтому не уделял должного внимания своему гардеробу. У него была любимая кожаная куртка. Он был нежным и ласковым…
Кэтрин замолчала и отвела взгляд.
Как вы себя чувствуете? — поинтересовался отец Пол.
Я? — переспросила женщина. — Я чувствую себя ужасно.
Священник понимающе кивнул.
«Он похож на врача», — промелькнуло в голове у Кэтрин.
Что выдумаете о вашем браке? — спросил отец Пол.
Мне повезло, — бросив взгляд на Роберта, сказала она. — Мы были очень близки. Я не побоюсь сказать, что мы сохранили свежесть чувств дольше, чем другие пары… Ну… я, конечно, не могу ничего знать о других супружеских парах… просто мне так кажется.
А потом?
Потом… — повторила за священником Кэтрин. — Потом страсть утихла, но мы продолжали любить друг друга.
Любить друг друга — это все, что Господь требует от человека.
Кэтрин нечасто задумывалась над тем, чего Бог хочет от нее.
Наш брак длился шестнадцать лет.
Капитан Лайонз уже возвращен на родину? — закидывая ногу на ногу, спросил отец Пол.
Возвращен? — не поняла вдова.
Я имею в виду его тело.
Нет, — быстро ответила Кэтрин. — Тело моего мужа еще не найдено.
Тогда речь может идти только о поминальной службе.
Женщина посмотрела на Роберта. В ее взгляде читалась мольба о помощи.
Да, конечно, — согласилась она.
В таком случае существует два варианта, — начал священник. — Я могу в ближайшие дни провести поминальную службу по капитану Лайонзу. Желательно сделать это до Рождества. Так будет легче и для вас, и для вашей дочери. Поверьте мне, ждать, пока закончатся праздники, неразумно.
Слова отца Пола не показались Кэтрин очень уж убедительными.
Или мы можем подождать, пока не найдут тело вашего мужа.
Нет, — приняв решение, ответила вдова. — Мы должны как можно скорее воздать Джеку последние почести. Ради моей дочери, ради его памяти… ради меня самой, в конце концов. Журналисты поливают его имя грязью. И по телевидению, и в газетах одно и то же. Они распяли Джека!
В следующую секунду Кэтрин смущенно замолчала. Использовать слово «распяли» в данном контексте, да еще в присутствии священника было равносильно богохульству. Впрочем, как еще можно назвать то, что журналисты делают с добрым именем ее покойного мужа?
Они считают, что Джек совершил самоубийство, что он убил сто три человека, — продолжала говорить Кэтрин. — Если я не устрою по нему поминальной службы, если члены его семьи не будут на ней присутствовать, то кто тогда воздаст ему должное?
Священник внимательно смотрел ей в лицо.
Пусть будет поминальная служба, — попросила она, замолчала, прочистила горло, а затем добавила: — Сомневаюсь, что тело моего мужа удастся когда-нибудь найти.