В половине одиннадцатого Мэгги продумала первую главу. Бабба ушел, Хэнк работал в саду, через раскрытое окно она слышала, как шумит там его машина. Мэгги перечитывала фразу, набранную на дисплее компьютера. Большинство людей осудят, наверное, тетю Китти, но она не чувствовала себя вправе судить ее. Ведь в тетином дневнике столько наивности и непосредственности, так живо проглядывает душа, и все это — в сочетании с постоянной неуверенностью в себе, вызванной двусмысленным общественным положением. В нем были любовные истории, засушенные цветы и счета за белье, жалование тапера и коммерческие секреты, до сих пор представляющие интерес для публики. Казалось, вся жизнь Нового Орлеана того далекого времени, — а Мэгги знала тетю Китти, когда ей было уже к девяноста годам, — представала на его страницах. Но самое ценное — в дневнике сохранилась живая интонация автора.
Поднявшись, чтобы принести ланч в кабинет Мэгги, Хэнк застал ее погруженной в работу. Она набирала текст на компьютере, делала заметки в блокнот, останавливалась, чтобы перечесть написанное. Он почувствовал прилив желания. Поднос не давал ему возможности закрыть за собой дверь, чтобы воспользоваться этим случаем, но все же он остановился у порога, пытаясь, глядя на нее, хотя бы уяснить для себя, кто же она такая? Она явно писала книгу не ради денег. Для этого лучше писать о чем-то более бесспорном. Это очередной вызов, как тогда, в детстве. И этот ее каприз мог стоить ему очень дорого, лишить последней возможности получить заем. Но он не был зол на нее за это. Более того, его вдохновлял ее энтузиазм, заменяющий знания и опыт. Короче, он был по уши влюблен в нее.
И Хэнк постучал в дверь, чтобы привлечь ее внимание.
— Ты напугал меня, — она оторвалась от работы.
— Я принес тебе ланч. Ты, я вижу, полностью захвачена работой. Как идут дела?
— Не так быстро, как думалось, но уже готова первая глава.
— Дашь почитать?
— Не сейчас, а когда закончу большую часть книги.
Мэгги буквально проглотила свой ланч.
— Я и не подозревала, что так голодна!
— Элси едет в город, может, тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо.
Он не хотел уходить, ему хотелось остаться, продлить этот ланч: расспросить о детстве, об одиночестве и потерянности, наверняка бывших в ее жизни, узнать об увлечениях, об отношении к детям.
— Может, хочешь десерт?
— Нет, спасибо, я сыта.
— О'кей. Пока.
В шесть часов Элси гремела тарелками на кухне.
— На ужин куриный суп, кукурузный хлеб и шоколадный пудинг.
Хэнк посмотрел на два прибора.
— Разве ты не останешься с нами? Снова телевизор?
— Нет, сегодня у меня свидание в городе с одним симпатичным мужчиной. Ему не дашь больше шестидесяти пяти. Мы собираемся поехать играть в бинго в Маунт Дейви.
Хэнк мысленно перебрал всех неженатых мужчин в городе.
— Это Эд Гарбер?
— Да, он был почтальоном, потом вышел на пенсию, а три года назад овдовел.
— Будь с ним повнимательней, говорят, у него лишь одно на уме.
— Жизнь не становится лучше год от года, благословение Богу, у меня теперь будет партнер по бинго! — и она положила передник в выдвинутый ящик стола. — Сегодня утром я видела Линду Сью в супермаркете, та проверяла бакалею и могла издавать газету, не отрываясь от работы. Повсюду в городе только и разговоров, что о твоей женитьбе на «грязной писательнице». Я ломаного гроша не поставила бы теперь на тот заем. Что касается Мэгги, то не знаю, что она там пишет, но она мне определенно нравится. Будь я на твоем месте, я бы женилась на ней не раздумывая.
В дверь постучал Эд Гарбер.
Элси взяла сумку.
— И скажи Мэгги, чтобы спустилась на кухню, пока хлеб горячий, нельзя целый день сидеть в комнате, нужно гулять время от времени.
Эд Гарбер протянул Хэнку руку.
— Привет! Прекрасный денек!
— Да, погода как раз для яблок.
— Все еще возишься с органикой? От этого, по-моему, больше гнилья, чем яблок.
— Есть проблемы, еще далеко до совершенства.
— Я бы хотел, чтобы ты посмотрел яблоню у меня во дворе — она в плачевном состоянии.
— Хорошо. — И Хэнк, закрыв дверь за Элси и Эдом, пошел наверх за Мэгги.
— Элси сказала, что ты должна спуститься вниз поужинать и, вообще, должна гулять, иначе подорвешь здоровье.
— Звучит не слишком оптимистически, но, по сути, верно. Мы пойдем погулять после ужина.