— Я приготовила картофельный салат, холодный жареный цыпленок в холодильнике, — сказала Элси.
— Итак, сначала холодный цыпленок или горячий душ? — спросил он.
— Сначала душ. Я страшно замерзла, — ответила Мэгги.
— Хорошо, я покажу тебе дом по пути в твою комнату. Внизу гостиная, столовая, дамская комната, кухня. Элси будет жить во флигеле. Наверху четыре спальни: одна моя, в другой — мой кабинет, две — я отдам тебе. Вторую ты сможешь приспособить для своего компьютера. И он указал на большую комнату.
Их взгляды встретились и долго не могли расстаться. Он почувствовал себя в боевой готовности. Энергия Мэгги поистине была живительной. Теперь он уповал только на Божье милосердие, ибо догадывался, что за эти полгода ему не раз придется просить у него прощения за свои прегрешения.
— Ванная — внизу по коридору. И дай мне знать, если тебе потребуется помощь.
«Лучше тебе запереть дверь, чтоб я не пришел потереть тебе спинку, — подумал Хэнк, — я бы сделал твое тело скользким, таким скользким, чтобы скользить руками по каждой его части».
Он тут же отругал себя. Это фиктивный брак, и у него нет прав жениха. Порядочный мужчина не воспользуется зависимым положением наемной работницы. Оставался только вопрос — насколько он порядочен. Сейчас он был на грани того, чтобы пожертвовать своей порядочностью.
В животе у Мэгги все задрожало от этой вкрадчивой интонации, появившейся в его голосе.
От него не укрылась легкая паника, отразившаяся на ее лице. «Я слишком далеко зашел, снова испугав ее». И, желая загладить свой невольный просчет, Хэнк сказал:
— Лучшие полотенца, шампунь…
— Да, спасибо.
Она не могла понять, что с ней происходит. Конечно, она отнюдь не простушка, но и не какая-нибудь мнительная особа, которой повсюду мерещутся намеки. Однако сегодня в каждом движении Хэнка Мэллона явственно видны все признаки любовной увертюры. Для себя она решила, что ее обостренная чувствительность вызвана тем, что Хэнк задевает ее за живое. Даже в грязной, мокрой одежде он казался ей воплощением мужественности.
Хэнк же вышел из ее комнаты, как побитый, с жалким подобием улыбки на лице.
— Я принесу твои чемоданы в комнату.
Снизу раздался голос Элси:
— Бедная кисочка, они забыли тебя в этом ящике, сейчас я тебя выпущу.
Хэнк кинулся вниз, крича:
— Не выпускай ее, пока Горацио в доме!
Но было уже поздно. Снизу послышался лай и звук собачьих когтей, скользящих по полу.
Когда Хэнк и Мэгги вбежали на кухню, они увидели Флаффи, забравшуюся на оконный карниз, и стоящего внизу Горацио, внимательно следившего за каждым ее движением.
Кошка внезапно прыгнула прямо на грудь Хэнку, а стоявшая тут же Элси кинула куриную ножку Горацио. Тот решил променять кошку на угощение, и Флаффи стремглав выскочила вон из кухни.
— Черт, хорошо что я такой смелый, здоровый парень, — криво усмехнулся Хэнк, расстегивая рубашку.
Мэгги увидела глубокие следы кошачьих когтей на его мускулистой груди.
— Больно? — спросила она, забыв о Флаффи, вновь забившейся в свой ящик. Это ее вина, надо было сразу взять кошку наверх и держать там, пока она не привыкнет.
Час спустя, освеженные душем и переодевшиеся, Хэнк и Мэгги сидели за огромным кухонным столом, поглощая картофельный салат.
— Как твоя грудь?
— Как новая, — улыбнулся он.
— Дождь кончается, а я люблю засыпать под его шум.
— А мне больше нравится снег: и когда он идет, и катание на санях.
— Ты до сих пор катаешься на санях? — удивленно спросила она.
— Конечно.
От этого ответа, от всей обстановки этой старой, просторной кухни, от мужчины, сидящего напротив, на Мэгги повеяло каким-то особым, очень приятным и новым для нее ощущением. Ощущением домашнего уюта, но не тем, что знакомо с детства, а тем, которое испытывает хозяйка, дождавшаяся мужа с работы, и подающая ему ужин. Она подумала, что трудно будет потом избавиться от этого чувства.
— Мне нравится этот дом. Он всегда принадлежал твоей семье?
— Да. Мой прадедушка, построивший этот дом, держал молочную ферму. Мой дед прикупил земли и занялся садами. Но ни бабушка, ни отец сельским хозяйством не занимались, и за десять лет, прошедших с дедушкиной смерти, здесь все пришло в запустение.
— Твои родители живут в Скоджене?
— Да, и именно они — причина твоего появления здесь. Мой отец — президент скодженского отделения Национального банка.
— Так что, твой собственный папа не дает тебе заем?