— На море обязательно съездим, может быть, в октябре, когда не будет жары и яркого солнца, — моё хорошее настроение было не испортить подобными речами. — Но сначала нужно обустроиться и свить наше семейное гнездо.
Неожиданно на дорожке появился граф в сером костюме наездника. Он, опираясь на трость, бодро подошёл ко мне.
— Моя супруга верные слова говорит, дорогая тётушка, — спокойно произнёс муж, бегло взглянув на родственницу. Затем его глаза устремились ко мне, и на его лице появилась чуть заметная улыбка. — Доброе утро, Софья Андриановна.
— И вам хорошего утра, дорогой супруг, — чуть волнуясь, произнесла я, помня о том, что теперь, наверное, вся прислуга знает о консуммации брака.
— Вы готовы? А где Мари?
— Тут я! — со стороны сада выбежала девочка, но, увидев строгий взгляд Александры Антоновны, сразу сбавила шаг и приосанилась. — Я готова, папенька.
— Хорошо, садитесь в карету. Я поеду верхом, — муж протянул мне руку, намереваясь проводить меня. Вдруг я услышала громкий лай.
— Гораций! — ахнула я. — Он ещё в вольере? Разве пёс не поедет с нами?
— Нет, дорогая, — нахмурился мужчина. — Собака останется тут.
— Но я обещала Гору, что заберу его в Дивное, если он будет хорошо вести себя, — отчаянно посмотрела я на мужа.
— Что вы обещали? Собаке?.. — брови графа взметнулись вверх, и на его губах заиграла ироничная ухмылка.
— Можете мне не верить, но спросите у Ефима, Гораций и правда всю неделю вёл себя хорошо и слушался, — поджала я губы.
— Да, папа, он в самом деле слушается Софью, — неожиданно поддержала меня Маша. — Пусть он с нами поедет.
— Что за глупости, — фыркнул мужчина и добавил тоном, не терпящим возражений. — Садитесь в карету.
Опустив глаза, я вздохнула и скрепя сердце пошла к дормезу, в который уже запрягли две пары лошадей. Ничего, позже поговорю с графом наедине, сейчас я не могу публично проявлять непокорность мужниной воле. Горация обязательно заберу в поместье, но позже.
Пёс не унимался и продолжал истошно лаять. Когда карета тронулась с места, его вой раздался на всю округу. Поджав губы, я еле сдерживала непрошеные слёзы. Мне казалось, что я предала верного друга, который доверял мне.
Маша прильнула ко мне, приложив голову к плечу, и сдавленный вздох вырвался из её груди. Александра Антоновна сидела напротив меня с невозмутимым лицом, а матушка сочувственно посмотрела на нас с девочкой.
— Не переживай, Маша, — шепнула я, сжав маленькую ладошку, — мы заберём Гора позже.
Когда мы выехали на дорогу, вой пса был долго ещё слышен. Я была решительно настроена — сегодня же поговорю с графом насчёт питомца.
Где-то через полчаса мы неспешно выехали на пыльную прямую дорогу на север. Ещё пару часов пути, и мы прибудем в поместье. Непривычно преодолевать каких-то двадцать с небольшим километров так долго, но что поделать, первые автомобили в России появятся ещё не скоро.
— Вуф! Вуф! — раздалось издалека. Я сначала подумала, что мне мерещится, но скоро лай повторился, и уже ближе.
— Гор? — я открыла оконце и выглянула наружу. — Гораций!
Пёс бежал по пыльной дороге с высунутым языком, догоняя наш обоз.
— Вот неугомонный! Сбежал! — граф скакал на лошади чуть впереди и обернулся на мой возглас.
— Теперь-то вы разрешите оставить его в Дивном? — довольно улыбалась я мужу.
— Под вашу ответственность, Софья Андриановна, — строго ответил граф. — Пусть теперь бежит за нами, если сил хватит.
Я неуверенно поджала губы. А что, если не хватит? Но неожиданно Гор прямо с разбегу запрыгнул в открытую грузовую повозку, которая плелась за нашим дормезом. Он чуть не упал, но смог зацепиться и из последних сил вскарабкался наверх, устроившись на каком-то сундуке. Пёс тяжело дышал, но счастливое выражение его морды растрогало меня. Какой же он молодец! Настоящий борец!
— Вот же хитрюга. Словно приворожили вы его к себе, — покачал головой граф и повернулся к кучеру. — Онисим, поехали через деревню, заедем к старосте!
— Хорошо, барин! — радостно отозвался мужчина на козлах.
Я облегчённо вздохнула, прикрыв окно. На моих губах сияла довольная улыбка.
Глава 18. В деревне
В деревню мы прибыли где-то через час. От постоянной тряски меня немного укачало, и я радовалась предстоящей остановке и отдыху.
Наш обоз въехал на широкую улицу, которая тянулась на десятки дворов. Лай собак ещё издалека оповестил жителей, что прибыли гости. Гораций с удовольствием отвечал сородичам, лёжа на сундуке и внося ещё больше сумятицы. Босоногая детвора в рубахах высыпала на улицу, с интересом разглядывая проезжающую карету.
— Барин! Барин приехал! — кричали они невпопад, следуя за обозом.
Я с удивлением смотрела на их чумазые загорелые лица и счастливые улыбки. Взрослые, пожилые мужчины и женщины, услышав крики, тоже начали выходить из дворов. Молодые, видимо, в это время работали в поле.
— Зачем мы приехали сюда? — брезгливо сморщила нос Александра Антоновна. — Константин мог бы съездить один. Или вообще вызвать старосту в усадьбу.
— Может, срочное дело, — пожала я плечами, разглядывая небольшие деревянные дома, крыши которых были покрыты соломой, а в загонах гуляли жеребята с лошадьми, козы или телята.
— Ой, коровки, — заулыбалась Маша, прильнув к окну. — Какие они милые.
— Грязные и вонючие, — проворчала тётушка графа, достав платок из ридикюля, и прикрыла им нос.
Карета остановилась возле большого двора со множеством построек. Граф спешился, и ему навстречу вышел дородный мужик с густой чёрной бородой, в косоворотке, штанах и лаптях. Он низко поклонился Константину, сняв шапку.
— Рады видеть вас, барин, — пробасил мужик. — Давненько вас не было.
— Здравствуй, Никодим, — сдержанно ответил граф. — Мы проездом. Хотел узнать, как дела в деревне и есть ли что-то срочное для меня.
— Так вы в Дивное едете? — удивился крестьянин, уставившись на карету и две повозки с вещами. — На лето? Как хорошо-то…
— Пока да, а там видно будет, — неопределённо пожал плечами мой муж. — Хотел познакомить вас с супругой своей.
— Вы обвенчались? Радость-то какая! Меланья! — заорал староста. — Поди сюды! Барин наш приехал! Жену молодую привёз!
Пока мужик звал хозяйку, граф подошёл к карете и открыл дверцу.
— Вас ждут, — и протянул мне руку.
Волнение охватило меня: я помнила о том, что староста, скорее всего, узнает меня. За мной последовала и матушка.
— Моя супруга Софья Андриановна, — представил меня граф старосте.
— Господи, барыня! — перекрестился вдруг мужик, взглянув на меня. Его лицо вытянулось, как только он заметил за моей спиной матушку, и он бухнулся на колени. — Екатерина Николаевна, вы ли это?
— Никодим, здравствуй, — спокойно произнесла женщина, хотя я видела, с каким трудом ей далась эта невозмутимость. — Вставай, не перед иконой в храме кланяешься.
— Как же это? — растерянно смотрел староста то на меня, то на матушку. — Барин, вы женились на юной барышне Паташевой?
— Да, Никодим, так и есть, — муж чуть улыбнулся крепостному. — Хозяйкой поместья будет теперь моя супруга.
— Меланья! Да где же ты? — снова заорал мужик, вставая с колен.
Вдруг со стороны избы донёсся истошный женский вопль.
— Кто это? — нахмурился граф, посмотрев на дом.
— Сноха моя мучается, — скривился мужчина, — ночью рожать вздумала и никак не разродится. Первый у неё ребёночек-то, тяжко идёт.
— А что же повитуха? — напрягся Константин, нахмурившись ещё больше. — Вызвали?
— Да ну её! — махнул староста. — Старая и слепая стала Фёкла, никто уж не зовёт её. Учила она дочь свою, учила, да толку никакого, только деток калечит. Мы уж сами как-нибудь. Бабоньки мои знающие, кто рожал уже, помогут ей.
— Что значит сами? — удивилась я. Снова раздался крик. — Ведите меня скорее к ней!